Поход клюнутого
Шрифт:
– Гости в дом! – гаркнул в его физиономию Бинго. – Нам бы переночевать да пожрать как следует. Чем порадуешь, толстун?
– Тараканов уже две недели как не видали, – меланхолично похвастался щекастый.
– Ничего, мы и на говядину согласны.
– По полторы монеты серебром с носа. – Толстяк опасливо покосился на Рансера. – Пять, если придется эту зверюгу обихаживать, плюс медицинская страховка.
– Страхо… что?!
– Ну, ежли он кого лягнет, то припарки за ваш счет.
– Да вы тут все от природы лягнутые. Этот ежели лягнет, то не припарки, а возвращение
– Думать-то я ему запретил, – пояснил прибалдевшему толстяку Торгрим. – Теперь думаю, не поспешил ли... когда думал, хоть тараторил медленнее. Лошадей расседлать и покормить непременно, в долгу не останемся. Роскоши нам не нужно, мы привычные.
– Это кто тут привычный? – насупился Бинго. – Кому это роскоши не нужно? А чё, есть чё?
– Можем подмести в комнате, – предположил содержатель гостиницы осторожно.
– Вот этого не надо, не эльфы. А можно, как в неких лучших домах Сингопала, положить на подушки по шоколадке?
– По... чему? – насторожился Торгрим.
– На что положить? – напрягся и уездный администратор.
– Сам не знаю, прослышал по оказии и всегда мечтал попробовать. Ну, нет так нет, обойдемся без изысков. Главное, чтоб ведьм не жгли с подветренной стороны, а ежели ночью соберетесь грабить, так спервоначалу глотки перехватите, а то за бузой и беготней разве отдохнешь как следует?
– Обижаете, сударь, у нас порядки строгие, спокон веку никого не резали!
– Да вас всего третий год как отстроили, – хмыкнул дварф, с облегчением сползая с седла.
– Вот с самого отстроения и не резали, не то что в иных каких реалиях.
– А прежний двор, что на дороге был, не за то ли спалили?
Толстяк пожал плечами с деланым равнодушием.
– Того не знаю, а только случалось там всякое, это уж верно. Потому тут и построили, чтоб среди людей, не на отшибе, и чтоб всякие ночные деятели не рисковали невозбранно захаживать.
– Обычно, сколь мне ведомо, от нежеланных гостей гарнизоном прикрываются. – Дварф огляделся окрест. – А у вас вон старичье одно, заходи кто угодно, бери чего хочешь.
– Не знаю я, где какое обычно. У нас тех лиходеев, что заходить да брать горазды, давно повыбили. Земли наши под надежной рукой, а хамло случайное и стариков смущается.
Торгрим хотел было возразить, приведя как аргумент своего спутника, но вовремя спохватился, что Бинго-то как раз хамло нарочитое, кроме того, такими козырями впустую шлепать не пристало.
– Ну, пускай так, поверим твоему доброму лицу. Примите лошадей и багаж, а мы покамест прогуляемся до кузницы.
– И я? – огорчился Бинго.
– И ты. Вдруг кузнечиха выскочит.
– Регистрироваться пожалте, – удивил толстяк нежданной формальностью. – Ну, это… имена записать и деньги в кассу – у нас предоплата заведена, а то мало ли, какой вас столбняк хватит, не шарить же по карманам.
– А имена-то вам на кой? – недобро подивился Торгрим. – Что те двое, что эти, не един ли хрен? Монеты уж точно одинаковые.
– Таков порядок, учрежденный местным
– Силен, видать, граф, коли земли его к самой столице подступили, – рассудил Бинго. – Таких лучше не злить. Я, например, знатный путешественник Бинглухо-Банглай, а это мой верный спутник Гиви. Не спрашивай, как пишется, – сочтем за оскорбление. Конечно, я тебя прощу... но Гиви точно не простит.
– Вах, – машинально поддержал дварф, пошарил в дарованном сэром Малкольмом кошеле, куда намедни ссыпал и репарации с рыцарей, и выгреб пригоршню разномастных денег. – Одна, две, три... вот тебе пять монет. И упреждаю по-честному: ежели, вернувшись из кузни, мы вдруг чего недосчитаемся, то огорчимся несусветно.
Щекастый вздохнул печально – то ли в ответ на угрозы, то ли прикинув радость своею корявой рукой вписывать подобного бинглуху в ведомость. Монеты, однако, прибрал проворнейше и махнул рукой куда-то в глубину, отчего через несколько секунд на пороге возникла его уменьшенная копия да и направилась к путникам, дабы принять у них лошадей.
– Этого, ежели будете поименно и их регистрировать, прошу отметить как ослика, – попросил Торгрим за пони.
– А моего можно не замечать вовсе и даже лопатой хряпнуть, – присоединился Бинго. – Про эту вашу страхо-что-то я так и не понял, а с него от лопаты не убудет, зато появится чудный повод вам попенять.
С седла наземь прыгать он побоялся, так что перелез для начала в седло с ногами, с него, явив чудеса эквилибристики, элегантно перескочил на плетень, с плетня – на большую бочку под самым гостиничным окном... и дальше бы пропрыгал, да бочка оказалась старой, от возраста рассохлась в хлам, да и лопнула с треском, извергая на все стороны облака пыли. Гоблин панически хрюкнул, но ниже земли не упал.
– Везунчик, – откомментировал Торгрим с плохо скрываемой завистью. – Я б прямо в жерло провалился, а бочка бы случилась полной по обода каким ни на есть рассолом.
– Лучше уж рассол, чем такое обидное, – возразил Бинго жалобно, поднимаясь среди рассыпавшихся досок побелевшей от обильной древесной пыли статуей.
– И еще три медяка за порчу имущества, – злорадно поведал толстяк из окна. – Кабы знал, что вы такая рисковая публика, я б вам сразу предложил тариф королевской категории, куда уж заранее заложены все безобразия, пьяной свитой чинимые.
– Сами виноваты, что барахло такое держите! Можете в отместку на тючке с Гивиным доспехом попрыгать. Вот уж его если доломаете – это всяко усилие, трех медяков достойное.
– А и в самом деле, не видали мы еще вашего сервиса, одна разруха да уныние, – поддержал Торгрим. – Может, с вас самих по итогам еще достанет спрашивать. Так что вы пока печь растапливайте и сооружайте ужин, а мы вернемся вскорости.
Он снял с седла секиру и завалил ее на плечо, а проходя мимо Рансера, подпрыгнул и выбил снизу в воздух Бингхамову палицу, ловко поймавши ее затем над самой землей. Плащ комично волокся следом, так что дварф подобрал его полу и лихо перебросил, окрутив вокруг торса, через плечо. Все едино вид нездешний, можно не стесняться.