Поход клюнутого
Шрифт:
8
Корабль, одномачтовый тендер, действительно покачивался у дощатой пристани и даже носом повернут был в нужную сторону – на закат, а перед ним на мостках стояли, словно гипнотизируя друг друга пузами навыкате, двое пышных дядек при цепях, перстнях, бархатных шапках и лакеях, скромно пристроившихся за спинами хозяев. Тут же обретался матерый седовласый мужик с широким тесаком за поясом – Бинго инстинктивно угадал в нем капитана посудины. Вид капитан имел самый утомленный, взгляд таскал с одного говоруна на другого с натугой,
– О чем затираем, уважаемые? – гаркнул Бинго с седла (подумал еще, что сейчас бы недурно лихо осадить Рансера и заставить его помесить слегонца копытами над этими двумя толстосумскими головами, да кто ж знал, что надо изучать конный спорт).
– Эти судари оспаривают право плыть на моей посудине, – кисло пояснил капитан. – Места на всех не хватит, вот они промеж собой и решают, кому уступить должно. Полагают, что первородство и личные заслуги обязательны к зачету.
– А как же иначе? – Левый дядька надменно поворотился к капитану. – Вы иного мнения, капитан? Я могу устроить пересмотр вашей лицензии из-за подобного отношения. Я никак виконт Эйблман, официальный поставщик приправ королевского двора, владелец обширных земель и содержатель пакета акций Северной Нейтральной Зоны!
– Это чрезвычайно внушает, дорогой виконт, но я-то, позвольте, граф Шекхет, на чьих землях регулярно проводятся конные рыцарские турниры и чей достопочтенный родитель провел двадцать шесть лет на должности старшего королевского архивариуса!
– Любезный граф, вас удивит, но при дворе о вашем папеньке до сих пор рассказывают скабрезные анекдоты...
– А уж о том, каково отношение к дворянству, пятнающему себя торговлей, вам ли не знать, Эйблман!
– Понятно, – оборвал их Бинго весомо. – А я барон Бингаузен, и у дамы моего сердца вот такая задница.
И обозначил руками нечто пошире своих недюжинных плеч, так что даже Рансер ржанул недоверчиво.
– Засим включаюсь в соревнование, ибо тоже желаю плыть вверх по течению, да незамедлительно. Давайте, может, бревна кидать или жрать на скорость пироги с голубикой, и который победит – того и посудина!
На какой-то миг установилась тишина, которую Торгрим, осторожно подъехавший следом, отметил как недобрый признак, – когда вокруг Бингхама воцарялась тишина, это значило, что он во что-то доигрался.
– Позвольте, – вкрадчиво возразил граф Шекхет, пряча вспотевшие ладони за спину, – зачем сразу бревна... Мы же не какие-то простолюдины?
– Верно говоришь, граф! Я тоже думаю, что пироги уместнее.
– Пироги, мнэ-э-э-э-э... благодарствую, мне еще рано обедать, да и у виконта с пищеварением непорядок – постоянно откусывает больше, чем может проглотить.
– А я б посоревновался на пирогах, – запальчиво возразил виконт Эйблман, но оценил пилорамные Бингхамовы габариты и добавил кисло: – Но с графом, не с вами, сударь.
– Таки чё, я победил? Разойдись, я завожу лосей на палубу.
–
– А лучше – у кого больше влиятельных знакомых, – подхватил виконт. – Но, должен предупредить, это надолго, я один могу перечислять их неделю!
– Господа, мне б отплыть уже! – взвыл капитан, в отчаянии оглядываясь на кораблик. – У меня ж рыба сгниет!
– Капитан, вы будете ждать нас столько, сколько придется, если хотите и впредь заниматься речным извозом по торговым надобностям! Так я начинаю перечисление?
– Прекратите задирать нос, Эйблман, не такая уж вы и важная птица, и отнюдь не каждый, кто покупал у вас перец, узнает вас, даже встретив в чистом поле!
– Если вы имеете в виду вашего приснопамятного батюшку, так он небось и вас, граф, не узнает, то-то смеются над этой развалиной по всему королевству.
– Мой батюшка здоровье положил на алтарь отечества!
– Ну да, как же, всем ведом его титанический труд – собрание любовной переписки трехсотлетней давности между принцем и капитаном гвардии.
– Опа-нате, – озадачился Бинго и нервно передернулся. – Вот так потрешься в высшем обществе – такого наслушаешься, что не уснешь потом, о всяком думая. Слушайте, судари, давайте просто штаны снимем и шлангами померяемся?
Торгрим тем временем покинул седло, добрался вперевалку до капитана и поманил его перстом за груду ящиков. Капитан принюхался не без брезгливости, но последовал за дварфом, ибо смотреть на препирающихся без слез уже не мог.
– Что-то вас, барон, все на простонародные ужимки тянет. Где, говорите, ваши владения? Велики ли?
– Хо-хо, Шекхет, готов поспорить, что отнюдь не велики! По крайней мере, в них не нашлось ни умелого кузнеца, чтобы соорудить милому барону железный доспех, ни приличного зубодера, дабы вставить золотые фиксы!
– Га-га-га! А может, у барона просто нет золота?
– Ух-ух-ух! Жжете, дорогой граф!
– Да чёта у вас я тоже ни золотых зубов, ни железных доспехов не вижу, – обиделся Бинго. – И ваще я это... это я... я сейчас!
Он соскочил с седла, снял с луки обе свои доспешные перчатки и с обеих рук запустил их в физиономии собеседникам.
Не хотели как лучше, будет как всегда. Подходи по одному!
– А!
– Э!
– Помилосердствуйте, барон!..
– Ладно, ладно, не нойте. Подходите оба сразу. Вы правы, так быстрее, не то начнете и тут очереди делить, вовсе никто никуда не уплывет.
– Но па-а-азвольте!
– Это, однако, ни в какие ворота!..
– Даже мой благородный папенька...
За спинами стремительно теряющих лицо аристократов из-за ящиков выглянули дварф и капитан. Торгрим отчаянно замахал руками, призывая Бинго на палубу, и потащил за собой пони, а капитан с видимым удовольствием защелкнул крышку перешедшего в его руки сломанного компаса из башни мага, заправил его в глубокий карман и махнул полуголым детинам на палубе – мол, готовьтесь к отплытию.