Поход
Шрифт:
Отряды наследников будут стоять сзади пикинёров, во второй линии и не примут активного участия, по задумке Дезидерия, в сражении — если только не случится чего экстраординарного и без их помощи будет не обойтись.
Третья линия — резерв, должна будет сформирована из баронских и графских дружин из числа пехоты, странных наёмников, которые уже в процессе похода присоединились к нему и подозрительных отрядов городской милиции, более походивших на обыкновенных бандитов и разбойников, от которых таким способом избавились магистраты их городов.
Тарасий, который и разрабатывал данный план, смог убедить своего господина
Имперцы и сам Дезидерий получат славу и почёт, а также немалую добычу. Остальные решат компенсировать потери в последующих сражениях: зачистке Клина от остатков армии «честных», захвате городов что оставались под контролем еретиков и замков знати…
Всё это были операции рискованные и кровавые, и Тарасий был уверен что огромные потери у армии империи в них будут неизбежны, а потому советовал самому «престолодержателю», после лёгкой победы над Руфусом на Холме — тут же заняться вопросом организации проведения имперского съезда знати, доверив дальнейший поход либо комтуру Тибальду, командиру ордена «Чёрного единорога» и одному из Избирателей, либо же имперским полководцам, которые почти наверное смогут прославиться лишь большими потерями в людях и долгими осадами, в последующей кампании против «честных».
— У нас приоритет во всём! — увещевал Тарасий, сомневающегося в его идеях главного имперского министра. — Подумайте сами: противник — сплошь селюки и простота из городов, что оружия настоящих солдат в руках не держали! Сам лагерь — деревянные повозки и брёвна, совершенно без орудий, в то же время брать осадой захваченные ранее города, с каменными стенами и бомбардами на них, равно как и укреплённые замки знати — будет гораздо муторнее и без гарантии на лёгкую победу! Мы же быстро обратим в бегство всю эту нищую сволочь и начав её преследование на спинах бегущих и вторгнемся в Клин! Ура! Победа! Далее Вы занимаетесь съездом аристократии, а вот военные или высокая знать, гранды империи — пускай попробуют выбить самых умных, из еретиков, из городов и замков. У комтура Тибальда есть опыт бодания с «рубаками» при Лабоире…
Также секретарь напомнил министру Дезидерию о параде в честь победы в столице империи и праздничных раздачах, с кучей представлений и сотнях ораторов на площадях городов, которые станут прославлять данный поход и битву непосредственно с ересиархом Руфусом, и всячески упоминать главного имперского министра — сравнивая его с покойным императором…
Для простоты и мелкой знати именно Дезидерий станет символом возрождения империи и преодоления её нынешнего странного статуса, когда отпадают королевства провинции, и ереси плодятся как грибы после дождя.
— Да… Парад после триумфа! — не без удовольствия тихо проговорил Дезидерий. — Хм… Заманчиво! К тому же есть вариант сговориться с Хорхе и Виллиамом получше: Виллиам хочет массовых раздач пищи и мелкой монеты, при храмах и службах империи, а Хорхе, как всегда, впрочем, бредит казнями тысяч бойцов ересиарха Руфуса на все вкусы: зажарка в медных быках, спечь их на кострах, варить в чанах с водой, ломать кости на
Пока обсуждали парад в столице, при возвращении, коснулись и скорой речи министра перед войсками. Следовало сделать её короткой и запоминающейся и главное, достойно выступить перед рыцарями и знатью империи, которым вскоре на имперском съезде придётся немало поволноваться из за интриги «высоких знатцев» против нынешнего государственного порядка и властной иерархии.
— Как мне появиться перед знатью? — внезапно забеспокоился Дезидерия. — Что скажешь?
— А что там сложного… — было поинтересовался озадаченный этим вопросом Тарасий и тут же осёкся. Его господин не ездил на лошадях, предпочитая кареты или паланкины в столице, и даже во время похода, когда он иногда заезжал в города на лошади, это была очень послушная кобыла, которую нередко вели под узцы кто из телохранителей минардов самого министра.
Появление «престолодержателя» на смешно ковыляющей доходяге, которую ведут минарды, дабы министр не свалился с неё на землю — произведёт самый дурацкий эффект и заставит знать призадуматься о том кто сейчас правит державой. На скором съезде они могут все предложения Дезидерия воспринимать через призму виденного ими его позора на приветственной речи, перед уничтожением ересиарха Руфуса.
— Что мне делать?! — метался Дезидерий по своему огромному шатру. — Да кому та речь нужна?! — никому! Отменяй её и давай приказ о наступлении, потом — всё потом… На пиру в честь победы произнесу, вместе с тостами и здравицами!
— Да, но… — попытался было встрять Тарасий.
— Что?! Хочешь меня опозорить при имперской армии и знати?! — отзывай, говорю тебе, дураку, парад и речь мою! Пускай немедленно начинают выдвижение на лагерь еретиков, без всяких пустобрёхств и пожеланий в дорогу!
Несмотря на панику своего господина, Тарасий всё же решил с ним спорить, даже видя что тот разгневан и может ему устроить наказание наподобие тогого, которому подвергся опальный ныне секретарь Рикльф: «Господин мой — молю! Полководец должен напутствовать своё воинство, просто обязан! — иначе это будет выглядеть как то непотребно! Такая грандиозная битва! Возможен невероятный успех и Вас никто не услышит и не увидит перед этим — что подумают солдаты?! Давайте вместо коня мы вас установим на небольшую колесницу, запряжённую четвёркой лошадей и на ней, как триумфаторы прежде — вы и проинспектируете войско перед схваткой и выступите с речью, поразив всех умом и рассудительность! Прошу! Нам обязательно нужен эффект вашего присутствия перед сражением и напутственной речи войскам — это совершенно необходимо! Молю!»
Дезидерий на долгую минуту замер на месте как статуя, потом медленно повернулся к своему фавориту и указав на него пальцем, шутливо погрозил. Рассмеялся и облегчённо выдохнув, довольно произнёс: «Умён! Вот что ты умён — того нельзя отрицать! Придумал вариант что пожалуй и сгодится! Готовь колесницу и как можно вычурнее укрась её, что бы видели что это полководец всей имперской армии, а то и главнейший человек державы, осматривает своих людей! Знать, наследники, командиры отрядов — все пускай на лошадках, в сёдлах, а я, как главнейший человек в походе — на колеснице! Со словами напутствия для великой победы… Хорошо! Иди. Ступай Тарасий и да осветит Солнце твои начинания!»