Походы викингов

Стриннгольм Андерс Магнус

Если деньги, собиравшиеся первыми упсальскими дроттами, называются в сагах положенными приношениями, [318] то, кажется, их нельзя почитать настоящей податью, а скорее добровольным даром на жертвоприношения и королевские нужды, чтобы не возбудить смятений в стране. Для той же цели Ингви-Фрейр отвел дворы и поместья, ему принадлежащие и называющиеся Упсальской собственностью, потому что, назначаясь на содержание короля и жертвоприношения, они принадлежали королевскому престолу в Упсале. Это самые первые королевские дворы, или так называемые коронные имущества. Браут-Анунд умножил их, приказал строить дворы во всяком большом хераде Свитьода; потом поступили они в Упсальскую собственность. К ней же присоединены были поместья, устроенные малыми королями для себя лично; очень вероятно, что Ингьяльд Илльраде овладел их поместьями, завоевав их королевства. Так упсальский король получил дворы и поместья во всех областях страны. Из законов Вестерготландии и Хельсингеландии мы знаем, что в XIII веке в первой области принадлежали к Упсальской собственности восемь поместий: Vadh и Oekol, Vartoptaer и Gudhem, Lungo и Holaesjo, Asar и Skalander, [319]

а в последней — шесть: Sunnarsti Hoeghaer, Hoeghaer i Sundhedhi и Hoeghaer i Nordhstighi, [320] равно Naes i Silangri [321] , [322] Nordstigheri i Sioboradh (приход Saebro в Ангерманланде) и Kutuby. Законы прочих областей не сообщают нам никаких сведений об этом предмете; в последующее время коронные имущества умножались различным образом, время от времени подвергались разным превратностям, самые имена их изменялись; потому, кроме древнего королевского двора в Старой Упсале (Gamla Upsala), нельзя определить, какие дворы и поместья в каждой области при-н. ]длежали в старину к Упсальской собственности.

318

Сага об Инглингах. ХІ1.

319

Vodh ныне — деревня Wad в хераде Wadsbo; Oekub — деревня близ монастыря Warnherne в хераде Walle, Vartoptaer — поместье Wartofta в Бартофсхом хераде и в приходе Асака; Gudhem — деревня того же имени в Гудгемском хераде; Lungho — вероятно. деревня Long в хераде Барне; Holajio — быть может, в приходе Halanda в хераде Ah, Asao — в приходе As в хераде Aso, a Skalander — ныне деревня Skalanda в хераде Kalland.

320

Находились в приходе Norrala, Nog и Jattendal, из которых первое — в южной, а последнее — в северной части Хельсингеландии.

321

Приход Selanger — в Medelpad. Прежнее королевское поместье Nas — ныне Kungsnas. Тут и теперь еще видеть можно остатки длинного и довольно возвышенного тинга. В церкви Селангского прихода, находящегося недалеко от города Gundswall, был некогда прикреплен железными цепями и сохранился Хельсингеландский Законник.

322

См. прим. 29 (прим. Ред.)

В древнейшее время существовал такой обычай, что пороли со своими хирдманнами, или придворными, ходили из одного двора в другой, чтобы там на месте потреблять доходы с них. Там они держали тинги, вели беседы с поселянами, решали все встречавшиеся важные дела. На содержание короля и двора его в таких путешествиях обыкновенно собиралась с поселян съестная подать (matgaerd). Тогдашнее хлебосольство требовало, чтобы путников угощали без всякой платы. Этого особенно не забывали в то время, когда король объезжал страну. [323] Он наперед предписывал угощение для себя, что на древнем языке называлось Veitsla, [324] и была повестка, чтобы готовили обыкновенную съестную подать для короля.

323

При том уровне развития общества гораздо проще было конунгу с дружиной переместиться к месту, где находились съестные припасы, предназначенные для их пропитания, чем перевозить эти припасы по стране. Таким образом, наряду с надзорными и государственными функциями, с инспектированием подвластных территорий, перемещение двора конунга по ею землям имело и вполне прозаический характер «кормления». Аналогичная практика универсальна для раннефеодальных государств; наиболее полными данными мы располагаем о перемещениях двора Карла Великого в королевстве франков. На Руси скандинавской вейцле соответствует княжеское полюдье (прим. Ред.)

324

Приглашение и гости, содержание.

Кажется, что в старину короли делали такие посещения каждой области в известное время. Рассказывают, что норвежскому Олафу Дигре, или Святому, пришлось однажды проходить через Упландию; незадолго до того он был там в гостях. Подручники и богатые поселяне позвали его в гости для сокращения его путевых издержек, потому король не мог требовать никакой съестной подати, так не прошло еще трехлетнего срока, предписанного обычаем со времени последнего сбора этой дани. В другой раз проходил там со свитой из 300 человек и предписал для него угощение в королевских поместьях. Но денег, собранных для того, недостало, потому что короли в таких путешествиях обыкновенно имели свиты не более 70 или, по большей мере, 100 человек, а потому Олаф во всяком месте должен был проводить только одну ночь, хотя обычай требовал, чтобы король везде проживал по три дня.

Можно полагать, что и в Швеции были в обыкновении такие путешествия, но потом они были оставлены, когда короли отвлеклись от того другими, более важными делами; положенные расходы на королевское содержание заменились соразмерным количеством денег или товаров и со временем обратились в постоянный, ежегодный налог.

Другая, более важная, подать получила начало в народной обязанности следовать за королем в походы. Если король не предписывал никакого похода, но спокойно жил дома, то, в замену добычи, какую мог делать на войне, получал со всякого малого и большого корабля некоторую подать деньгами или товарами, платимую корабельной общиной, вместо расходов на содержание моряков и снаряжения кораблей на войну. Этот налог назывался Lеdungslama, потому что собирался в такое время, когда походы на войну хромали (Lahm — хромой), т. е. не было приказания выезжать в море. В то время, когда короли все лето проводили в постоянных походах, этот налог едва ли составлял прибыльный доход, да и сомнительно, хоть и считалось старинным обычаем, чтобы платить королям деньги, сбереженные за целый год

от издержек на снаряжение кораблей на войну может быть, этот обычай появился только в то время, когд морские набеги стали реже, и короли, оставаясь больше, нередко призывали народ к обязанности следовать за собой поход. Верно только то, что в то время, от которого дошли до нас законы, этот денежный сбор существовал, если не предписывалось никаких морских вооружений, как постоянная подать, распределенная по некоторым правилам, и платился по числу людей (Mantal) или по числу недвижимых имений (Jordatal).

Впрочем, и пенные деньги (вира) за некоторые nреступления поступали к королю, как высшему блюстителю закона и общей безопасности; однако ж, если сличить постановления об этом предмете, то кажется, что король только с постепенным увеличением его власти получил свою долю в этих деньгах и что в древнейшее время она доставалась ему только в таких случаях, когда он сам заседал на суде. По смерти туземца, его имение принадлежало королю за недостатком наследников. Король получал наследство и после англичан, если в назначенный срок не являлось других наследников, также и после бездетных немцев. Это называлось Danaerbe — мертвое наследство.

Из этих доходов, военной добычи и дани, собираемой при королях-завоевателях с покоренных земель, приносились народные жертвы и ведены были все расходы на содержание двора и правительства. Последние не могли быть значительны в то время, когда весь народ составлял войско, вооружался, снаряжал корабли и исправлял все нужды на собственный счет, когда лагманы, судьи херадов и четвертей заведовали судопроизводством и внутренним спокойствием, когда число должностей было невелико, образ жизни прост, потребности ограниченны.

Но короли со времен Одина имели обязанность охранять страну от нападения соседей, а берега ее — от набегов и опустошений разъезжавших везде викингов. Для того они содержали дружины, всегда готовые в поход на всякое военное предприятие, на них возложенное. Они принадлежали к королевскому двору и составляли его главное войско. Самые смелые и храбрые люди избирались в эти дружины; храбрая дружина была условием королевской чести; свита из знаменитых воинов составляла отличие короля.

Эти дружинники со своей стороны старались поступать на службу к такому государю, который был известен тинными делами, имел блестящий двор и славился особенной щедростью на подарки золотом, оружием и платьем. Некоторые, как земское войско, все лето проводили вне страны на королевских кораблях, для обороны берегов и спокойствия поселян; другие предпринимали торговые и военные поездки за драгоценными вещами и добычей для короля или по другим ею надобностям: некоторые собирания дани с покоренных стран или в качестве посланников. к иноземным дворам и по другим поручениям. Часть их оставалась на его дворе: они составляли его дружину, его стражу или имели другое назначение. Все они носили общее название домашних челядинцев, или хирдманнов. [325] королевских придворных: это имя означало, что их считали принадлежащими к семейству короля, к его дому и двору. Они находились в таких же отношениях к нему, как служители к господам, обязанные к особенной верности и подчиненные чужой воле, почему и не считались людьми независимыми в действиях; однако ж на них смотрели как на свободных, потому что их назначение было военное, а война и походы принадлежали к числу самых почетных занятий.

325

«В древних законах был такой обычнй, что все люди, присягавшие в верности королю посредством рукобитья, или принятия меча, назывались домашними людими, хотя потом, получали более почетные имена, по способности каждого» (Norskе Hirdskranne)/ Хирдманнами они назывялись от bird — семейство, а придворными — от bof — собственно жертвенное место, храм.

Дворы королей были в то время воинским училищем, сыновья богатых поселян и свободные молодые люди старались поступать в королевский хирд для узнания военных обычаев и снискания славы. Смотря по той степени, какую занимали в хирде, им отводились высшие и низшие места на скамье в королевской комнате; чем ближе к королевскому месту, тем более почета. Все они получали содержание при дворе короля, ходили с ним в его поместья, гостили у поселян, имели долю в военной добыче; за отличны опыты храбрости и приверженности награждались подарками, состоявшими из оружия, кораблей, дорогих платьев и золотых браслетов; но другого жалованья они, кажется не получали, может быть, кроме самых знатных в хирде, занимавших особенные должности.

Так, весь королевский двор был военным по происхождению и цели. О его многочисленности саги сказывают нам только то, что к концу этого времени хирд шведского короля был значительнее норвежского. Но вероятнее, что таких придворных было не свыше тысячи человек. Смотря но важности похода, их собирали то больше, то меньше. Собственно двор короля составляло отборное войско из людей, закаленных в военных опасностях: они употреблялись для небольших походов или составляли экипаж королевских кораблей, частью окружали короля на войне, частью поставлялись вождями прочего войска. Нередко в королевском хирде встречались иноземные знаменитости. В области, по своему положению наиболее подверженные неприятельским нападениям, назначались особенные начальники для заведования военными делами и оборонительными способами страны. Мы находим таких начальников на прибалтийских берегах и в областях, пограничных с Норвегией: таковы были правители Вестготландии, под именем ирлов, наблюдавшие за спокойствием области. На содержание их, без сомнения, назначалась какая-нибудь часть доходов, как и в Норвегии; собирание этих денег с королевских ленов также, по-видимому, принадлежало к их занятиям.

Обыкновенно, при покорении оседлых народов кочующими или в феодальное время, когда ленные дворяне сделались господами поселян и их недвижимой собственности, прежние землевладельцы и вообще их дети и потомки обратились в состояние рабов, которые в средневековых актах называются servi glebae adseripti; это люди, неразрывно связанные с землей, ими обрабатываемой; вместе с ней они продавались, покупались, поступали в оброчное содержание и зависели от произвола своих господ, На Скандинавском полуострове никогда не было таких крепких рабов земли. Однако ж во время язычества и в первые века христианства личное рабство было известно.