Похождения охранника Гвоздюкова

Шаповалов Александр Викторович

Читатель вы спросите, откуда простой охранник знает какие у смокинга лацканы? Ну, здесь всё очень просто. Катя, подруга Сержа, очаровательная во всех смыслах этого слова, женщина, не однократно делала намеки, что не против сходить на концерт, какой-нибудь заезжей звезды оперетты, а лучше оперы. Гвоздюков долго и мужественно сопротивлялся давлению своей пассии, но однажды, после жаркой ночи, он потерял бдительность. Катя, так умиленно ворковала у него под ухом, сыпля именами, которые в прочем для ничего не говорили, по той простой

причине, что из классики Серж знал Баха, Бетховена, и то по ректонам на телефоне. Поддавшись минутной слабости, он согласился, но тут же пожалел. Нежная, желанная и весьма аппетитная богиня любви, превратилась в женщину, собирающуюся на променад. Уже через минуту из весьма объемного шкафа было вытащено всё, включая шубы и теплое бельё. В воздухе то и дело летали тонкие шарфики, чулочки, лифчики. Между делом Катя полюбопытствовала, если что из вечернего у Гвоздюкова. Вопрос любовницы, поставил Сержа в тупик. Вечером он выходил обычно или за пивом, или за хлебом, но наврят ли спортивные штаны его нынешняя подруга отнесет к вечернему одеянию в её понимании.

– Есть, - соврал Гвоздюков, решив, что если прижмет, одолжит что-нибудь у своего знакомого Владлена, работающего в местном театре вахтером и костюмером, в одном лице, и одной зарплате. Пользуясь служебным положением Владлен пополнял свой бюджет, нелегальным прокатам театральных шмоток.

Вот этот самый знакомый, и посветил Сержа во все тонкости костюмного этикета, в различных его вариациях.

Я опять отвлекся так, что вернемся, к повествованию.

– Жора куда своего кореша дел, - спросил мужичок.

– Какого?
– не понял молодой.

– Двадцать первого.

– С какого перепугу он мой кореш, - возмутился Жора.

– Ты же у него водителем подрабатываешь.

– А чё, прикажете делать! Енто чудо ввалилась в семь часов в хату, требуя цыган, лошадей, и чтобы его отвезли на работу, - стал оправдываться молодой.

– Ну и где ты в семь часов достал лошадей?
– спросил охранник с прической под биллиардный шар.

– А, - махнул рукой Жора, - отмазался.

– Что всю дорогу ржал, - вставил парнишка с телефоном.

– Нет, позвонил твоей сестре и сказал, чтобы она подругу свою взяла. Вот они всю дорогу и ржали, за себя, за меня и за того парня. Двадцать первый до сих пор думает, что его на лошадях катали.

– Светка, она такая, как заржет, все жеребцы сбегаются, - подтвердил слова Жорика, парень.

– А я всегда говорил Дмитрий, что у вас не дом, а конюшня, - вставил мужичок.

– Чё, да ты на свой посмотри, - вскипел охранник, которого обозвали Дмитрием.
– Ты когда со своим кумом нажрешься, свинарник, у моей баки в деревне, образцово показательные жильё, по сравнению с твоей хатой.

Не участвующие в словесной перепалке охранники, окружили обменивающихся колкостями коллег, в ожидании продолжения. Но их ожиданиям не суждено было сбыться.

Входная, тонированная дверь слегка приоткрылась и в образовавшуюся щель проскользнул худощавый парень среднего роста, лет двадцати пяти, двадцати восьми лет. Появившийся

своими манерами напомнил Гвоздюкову хорька. Такие же мягкие, суетливые движения, маленькие, бегающие по сторонам глазки и вытянутое лицо.

– Хватит зубы скалить, работать пора, - тихо произнес парень, который оказался старшим смены.

– Серега, ты прямо в тему, - рассмеялся мужичок, - мы тут как раз о лошадях толковали.

– И свиньях, - вставил Дмитрий.

– Хватит, я сказал, - старший смены окинул всех стоящих вороватым взглядом.
– Все явились?

– Толика и Стаса нет.

– Стас мне звонил, он минут через пятнадцать подъедет, на вахту не успел, - объяснил отсутствие друга Жора.

– А почему он тебе звонит, а не мне?
– удивился старший смены.

– Я откуда знаю, приедет ты у него и спроси, - перевел стрелки Жора.

– Так кто куда хочет?
– задал риторический вопрос старший.

– Я на девятку, - быстро произнес Жора.

– Тебе что там намазано, - поинтересовался мужичёк.

– Нет, там светло, тепло и ...

– И старший не кусает, - закончил за Жору, лысый охранник.

– А самые остроумные у нас идут на пятерочку, - прищурив один глаз констатировал старший.

– Эх Жора, не видать тебе сегодня девяточки, - с деланным сожалением вздохнул лысый.

– А причем тут я, - не понял Жора.

– Вадик, я тебя имел в виду, - уточнил старший, обращаясь к лысому.

– Когда ты меня имел? Не было ничего, напраслину наводишь боярин, - пробурчал Вадик, нахмурившись.

– Так прекратить разговорчики, - рявкнул старший.
– Вадик пятерка, Озеров четверка, Князев тройка, Андрей ты на единицу ...

– А че я опять на единицу!
– возмутился молодой охранник с телефоном.

– Залетать меньше надо, - пояснил старший смены и продолжил развод по постам.
– Орлов, второй, приедет Стас, пойдет на семерку. Всё, по постам.

Но разойтись вовремя не получилось, послышался рев форсированного движка, а затем Гвоздюков увидел, как из-за поворота, на большой скорости выскочила тойота, цвета мокрый асфальт, со следами жвачки на капоте. Из открытого окна на всю округу разнеслось удалое " Запрягайте хлопцы кони". Автомобиль на секунду показался, а затем вновь скрылся из вида.

– Все не успели, - как-то обречено произнес охранник Дмитрий и полез за сигаретами.

– Попали, - подержал коллегу, молодой с телефоном.

Через несколько секунд "японка" резко затормозила напротив крыльца, на котором стояла заступающая смена.

– Смотри, двадцать первый опять с кем-то поцеловался, - злорадно произнес Жорик.

– Долго ли умеючи, а дядя Коля умеет, - добавил Вадик.

Серж присмотрелся к машине и понял, о чем говорят охранники. Пластмассовый бампер в нескольких местах был заклеен скотчем, причем разного цвета. Казалось что хозяин иномарки, так отмечает поверженных врагов.

"А почему, нет", - подумал Гвоздюков, - "Отмечали летчики во время войны сбитые самолеты, этот решил отмечать разбитые машины.