Похождения охранника Гвоздюкова
Шрифт:
– Как себя чувствуешь, не заболела ли ты голуба?
– Сергей Абрамович, ваши инсинуации неуместны.
– Не понял?
– протяжно произнес Серж, выглянув из прихожей.
– Ты это на что намекаешь?
– Намекаете вы Сергей Абрамович, а я прошу вас этого не делать.
– Не понял, это ты про что?
Рация издала звук схожий со вздохом.
– Инсинуация, происходит от латинского insinuatio, означает преднамеренное сообщение сведений имеющее целью опорочить кого-либо подаваемое намёком.
– И когда я намекал,
– поинтересовался Гвоздюков.
– Когда спрашивали о моем здоровье. Вы знаете, что я могу сломаться, разрядиться, разбить экран, сгореть, но не подхватит насморк, - раздалось из-под шкафа.
– Моти прекрати, ты ведешь себя как женщина на пятом месяцы беременности, - попытался всё обратить в шутку Серж.
Из под шкафа выехала машинка с рацией.
– Сереженька, ты понял, спасибо, - радостно прошипела рация.
– Сто-оп, - Гвоздюков почувствовал, как пол под его ногами качнулся.
Он ухватился за вешалку, чтобы не упасть:
– Что я по-нял?
– По беременность, - стеснительно прошипела рация и моргнула экраном.
После этого заявления ноги Сержа подкосились и он свалился на пол, срывая вешалку.
– Серёженька, миленький, что с тобой?
– заверещала рация.
От этих причитаний Гвоздюкову стало ещё хуже.
– Сереженька, Серёженька, тебе плохо, ну что ты молчишь, скажи что-нибудь?
– не умолкало ни на секунду средство связи, нарезая круги возле растянувшегося на полу мужчины.
– Перестань мельтешить, перед глазами, - отрыв глаза, простонал Гвоздюков.
– Ты заболел?
– С тобой не только заболеешь, с тобой вообще чокнуться можно.
– Вот опять я во всём виновата, он на ногах не держится, а я виновата, - возмутилась рация.
– Как тут устоять, если тебе заявляют что беременны, - взорвался Серж.
– Ой, можно подумать раньше тебе такого не говорили, - фыркнула Мони.
– Рации, никогда, да и с какого перепугу? А главное как, как, я тебя спрашиваю, ты от меня, каким способом, воздушно-капельным! Может ты, ещё подашь заявление об изнасиловании? Тебе сколько лет, пять шесть, давай делай из меня извращенца педофила, - не сдерживая себя орал Гвоздюков.
– Я не говорила что от тебя, - тихо произнесла рация.
– Тогда от кого от пылесоса?
– Вот вы все мужики такие, сначала падаете в обморок узнав, что женщина беременна, а когда она говорит что ребенок не его начинают предъявлять претензии, почему не от него, - в шипение рации можно было различить, осуждающие нотки.
– Ты мне мозг не разрывай своими нравоучениями, говори от кого!
– Ой-ой-ёй, какой грозный папочка, - раздалось в ответ.
– Ну всё, мне твои выкрутасы надоели, - Гвоздюков ударил кулаком по полу.
– Да успокойся, не беременна я, посмотри в инструкцию, у раций нет детородных органов.
Произнеся это средство связи, развернуло машинку и укатила на кухню.
– А
– крикнул ей в вдогонку Серж.
– Я договорюсь, лично для тебя напишут, - пообещала Моти.
– С принтером договориться дело не сложное, ты с человеком попробуй, чтобы он сам написал, - не сдавался Гвоздюков.
– С тобой смогла и с другим получится, а ты попробуй с принтером договорись, а!
– Это я с тобой скоро до палаты номер шесть договорюсь, - буркнул в ответ Гвоздюков.
– Не бурчи, скучно мне вот и лезет всякое в голову, - пожаловалась Мони.
– Мне сегодня насчёт работы узнавать, поедешь со мной?
– расчувствовавшись спросил Серж.
– Поеду, - сразу согласилась рация.
– Только чехольчик розовенький возьми.
– Нет, - возразил Гвоздюков, - или чёрный, или без чехла.
– Что ты такого говоришь, на людях голой!
– ужаснулась Мони.
– А чёрный мне не идёт.
– А мне не идет розовый.
– Ну Сереженька, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - не отставала рация.
– Нет, - категорически заявил Гвоздюков.
– Сегодня чехол розовый, завтра носки кружевные, послезавтра губная помада.
– Противный, - фыркнула рация и укатила на кухню.
– Так ты едешь или нет?
– крикнул ей вдогонку Серж.
– Еду.
Глава 3
В отель Гвоздюков добрался без приключений. У ворот, как и в прошлый раз стоял, верней сказать подпирал стенку Вадик. Его лишенный оптимизма взгляд скользил по проходившим мимо него людям, без служебного рвения. В какой-то момент он (взгляд), зацепился за Гвоздюкова и сразу оживился.
– Ты, - промычал Вадик и попытался оторваться от стенки.
Но попытка изначально была провальной, ибо на лишенное опоры тело беспощадно воздействовало земное тяготение.
Охранник не хорошим словом помянул Исаака Ньютона и открытый им закон, попытался ухватился за удаляющуюся стену. Но вестибулярный аппарат Вадика, не выдержав такого надругательства над собой, дал сбой. Охранника качнуло и неумолимо потянуло назад. Серж бросился на помощь, но опоздал, Вадик исчез в зарослях кустарника.
– Я с тобой еще раз ..., - в следующую секунду из кустов послышался храп.
– М-да, - протяжно произнес Гвоздюков и направился дальше.
Возле центрального корпуса толпились охранники.
– Здравствуйте, - приветствовал будущих коллег Серж, - не подскажите Николай Николаевич на месте?
– Нет, - ответил один из охранников.
– Не подскажите когда будет?
– Если через минут десять не буде, то завтра утром, - ответил всё тот же охранник.
– Может быть, - добавил парень стоявший у самой двери.