Похождения проклятых

Трапезников Александр

— Он просто хочет налопаться креветок, — сказала Маша. — Но у меня денег мало, учти.

— Я угощаю, — с барским жестом произнес я. — За мной, изгнанники из рая! Спускайтесь на грешную землю.

В ресторане Бонсай нас усадили за низенький столик, и мы заказали себе каждый что хотел — по вкусу. Я — осьминога тако и морских гребешков, Маша — копченого лосося сяке кунсей, а Леша — тунца магура. Взяли мы также на гарнир вдоволь бамбука и салата из водорослей. Порции были маленькие, поэтому через некоторое время я, с общего согласия, потребовал еще ракушек, кальмаров и креветок эби. От саке решили отказаться.

— Не время пить, как говорил Гамлет, когда король протягивал ему кубок с

отравленным вином, — сказал я, насытившись. — У меня в общем-то уже появилась одна мысль.

— Всего одна? — презрительно спросила Маша. — Тогда пошли теперь в итальянский ресторан. Может быть, будут две. Но на Гамлета ты все равно явно не тянешь. Тот был человеком не только мысли, но и действия, а ты сам как ракушка под соусом.

— Скажи ей, чтобы она перестала меня третировать, — пожаловался я Алексею. — А то я не могу правильно проанализировать ситуацию. Но в общих чертах мне уже ясно, где искать Ольгу Ухтомскую.

— Где? — они оба наклонились ко мне. Теперь мы походили на членов мафиозной якудзи, да еще говорили шепотом.

— Первый вариант: суровый старик с фотографии. Второй — другой снимок, где Ольга заснята со своей подругой. Раз она носила эти фотки с собой, значит, они ей чем-то дороги. Есть еще третья фотография, где Ольга с детьми, там их пять или шесть, но я сомневаюсь, чтобы это были именно ее дети, скорее всего, она просто подрабатывает воспитательницей.

— Эка сообразил! — недовольно фыркнула Маша. — Да это и ежу понятно, что надо искать старика или подругу. А где? Нет, зря мы тебя кормили кальмарами и осьминогами. Надо было ограничиться одним бамбуком.

— Спокойно, Маша! — возразил я. — Вертаемся обратно, я вам изложу свой план.

По дороге я купил с дюжину различных газет, а когда мы пришли в квартиру, разложил их на три стопки. Включив сюда и утреннее Бульварное кольцо с гнусной заметкой М. Треплевой.

— Ну, и что дальше? — насмешливо поинтересовалась Маша.

— Дело в том, — произнес я, — что Ольга Ухтомская оставила в гостинице свою сумочку с драгоценным крестом. Логичнее всего то, что она может предположить, что сумочка досталась тебе, то есть другой паломнице из этой гостиницы. А что делает человек, когда теряет какую-то вещь? Правильно, помещает объявление в газету. Так что, дамы и господа, принимайтесь за работу. Внимательно штудируйте все объявления в газетах, любого свойства. Возможно, мы натолкнемся на истину. Я почти на сто процентов уверен, что Ольга Ухтомская также ищет нас, как и мы ее. Вернее, ей нужен крест.

— Ну что же, попробуем, — вздохнула Маша. — Хотя все это очень зыбко.

— А мне кажется, в этом есть смысл, — отозвался Алексей, уважительно взглянув на меня. За что я ему был весьма признателен.

Сам я вновь стал перелистывать записную книжку Ухтомской. Телефонов в ней было много, но ни одного имени. Не было рядом с ними даже буквенных обозначений. Очевидно, Ольга обладала феноменальной памятью и не нуждалась в дешифровке телефонных номеров. Такие люди встречаются. Стоит им взглянуть на какую-нибудь цифру или значок, и за ним возникает лицо искомого человека. Ей бы самой в спецслужбах работать, этой Ольге Денисовне. А может, и работает? Я припомнил, что мне говорила волшебница Настя о ее контуре. Больные бронхи, предрасположенность к туберкулезу, значит, наверняка сухой кашель. Не тот ли, который звучал в темноте, в больнице, в палате номер шесть? Почему нет? Сначала она убирает свою тетушку, затем — старика Скатова. Чтобы замести, подчистить за собой следы? Мысли мои крутились в самых различных направлениях. Но такой уж я человек, привыкший ничего не принимать на веру. Как Фома. И как историк я знал, что нет лучших губительниц мужчин и светлых идей, чем женщины.

Взять хотя бы красавицу еврейку Эсфирь, в честь которой празднуется древний Пурим, а Клара Цеткин навязала нам всем на голову 8 Марта. Будучи наложницей персидского царя Артаксеркса, Эсфирь добилась от него казни 75 000 его подданных, заподозренных в антисемитизме, причем вместе с женами и детьми, без долгих и лишних разговоров. Ничего себе праздничек на крови! А наши-то русские дураки еще и отмечают это 8 Марта да радуются, как бараны. Уж если на то пошло, встречали бы день жен-мироносец или святых Петра и Февроньи, так нет, Пурим им подавай с ядовито-змеиной улыбкой Эсфири… Словом, мне сейчас очень хотелось встретиться с Ольгой Ухтомской, с этой загадочной племянницей. И я даже чувствовал ее присутствие где-то рядом, будто она стояла за моим плечом.

Алексей уже пересмотрел свою стопку газет и взялся за мою. Маша читала медленнее, морща лоб и шевеля губами. Я отложил бесполезную записную книжку. Не звонить же по всем телефонам подряд?

— Нашла! — воскликнула вдруг Маша. — Вот она. Какой же ты, Сашка, оказывается, молодец!

И она положила на стол все то же Бульварное кольцо. Можно было и не тратиться на остальные газеты. Но мне сейчас больше всего было приятно от ее слов, хотя я и не подал вида. Маша обвела красным карандашом объявление, набранное мелким петитом в разделе Разные мелочи. Всего несколько строчек. Но знали бы сотрудники газеты и читатели, что это за мелочи!

Там было напечатано: Нашедшему женскую сумочку с документами на имя О. Д. Ухтомской предлагается равноценный обмен. Возможны варианты. Тел. [phone]. Маша от избытка чувств даже поцеловала меня в щеку.

— Судя по номеру телефона, это где-то рядом, — сказал я. — Сто пудов, что там живет та самая подруга с фотографии. Будем звонить?

Алексей уже доставал телефонный аппарат из многоуважаемого шкафа.

— Пусть это сделает Маша, — предложил он. — Двум девушкам будет легче договориться.

— А что сказать? — спросила она.

— Импровизируй, — посоветовал я. — Играй, как Бекхэм в лучшие годы его жизни. Но держи мяч у своих ног.

— Попробую…

Маша набрала номер, а я нажал на кнопку громкой связи. После долгих длинных гудков трубку наконец сняли.

— Алло? Кремль на проводе, излагайте, — услышали мы мужской голос, с подкашливанием. Если это подруга, то у нее явно что-то не в порядке с гормонами. Да и с головой тоже. А голос продолжил: — Ваш звонок зафиксирован и определен. У вас есть три минуты. Время пошло.

Маша растерялась. Мяч у нее был отобран сразу же. Пришлось мне завладеть трубкой и вступить в диалог.

— Алло, Кремль, это Смольный. Нам нужна Ольга Денисовна Ухтомская. Есть такая?

— Ну, допустим.

— Я по объявлению. Можно с ней переговорить?

— Нельзя. Разговаривайте со мной.

— А вы кто?

— Конь в пальто. Какая тебе разница? Я ее представитель в Лиге Наций. А у тебя остается полторы минуты.

Разговор становился все более интересным. Мужчина, видимо, был большим забавником, но вот его сухой кашель вновь живо напомнил мне вчерашнее посещение больницы в поселке Правда, от которого у меня осталась шишка на темени и хромая нога.

— Коли вы ее представитель, — начал я, — то это вы должны быть во мне заинтересованы, а не я в вас. Сумочка-то с документами у меня. Вот возьму сейчас и положу трубку. А она тебя за это уволит из Лиги Наций. Пойдешь привратником в МАГАТЭ.

— Слушай, Смольный, не тебе меня учить. Раз позвонил, то тебе самому многого надо. Но много я тебе не дам, не рассчитывай.

— Полминуты осталось, — напомнил, в свою очередь, я. — У вас в Кремле все такие тупые? Позови кого-нибудь повыше. Президента, что ли.