Похождения проклятых
Шрифт:
— А чего мы вдруг в это болото тащимся? — спросила Маша, пока мы добирались на перекладных. — Ты же противник всех этих оккультных сборищ?
— Потому и надо взглянуть своими глазами, — ответил Алексей серьезно, насколько облукавились люди, как сильно подпали под власть сатанинских хитростей и ложных знамений. Печать с тремя шестерками на документы они уже приняли, скоро лоб или руку проштампуют; мировое правительство почти создали; истинное учение Христа повсеместно в забвении, вместо него — толерантность и глобализм; Отцы Церкви развратились миром; у простого народа — рана в голове от телевидения
Огромный плакат с этим бесенком висел прямо над главным входом в Культурно-театральный центр. Под ним нас и ждал Яков с букетом чайных роз. Как когда-то я — Машу возле ЗАГСа. Цветы предназначались именно ей.
— Спасибо, — недовольно сказала она, не зная, куда деть врученный ей букет.
— Выбросите в урну, — посоветовал Яков. — У вас это должно хорошо получиться.
— Да уж оставлю, — ответила Маша. — Кого еще ждем?
— Больше никого. Папа уже там, в первых рядах. У нас хорошие места, у самой сцены. Здесь сейчас собрались все сливки общества. Даже, говорят, три члена правительства, инкогнито.
— Им самим пора воскрешать мертвых, а уж представления они умеют устраивать не хуже Грабовского, — заметил я. — Те еще чародеи.
В большом круглом зале сцена находилась посередине, ряды поднимались в несколько ярусов, как в цирке. Были еще отдельные ложи вдоль стен. Мы заняли места около подиума. Народу набралось сотен шесть, не меньше. В помещении ярко горели люстры, громко звучала музыка Скрябина, кажется, его Девятая симфония, которую еще называют космической мистерией разрушения и гибели. Владимир Ильич, сидя рядом с нами, отбивал такт своими разномастными башмаками.
— Грамотно сработано, — заметил Алексей. — У Скрябина чувствуется люциферовская воля властвовать, опьянять и овладевать сознанием, он и сам ощущал себя новым богом и новым мессией.
— Но ведь гений, — отозвался Яков.
— Темный гений из бездны, обреченный апокалиптик, — согласился Алексей. — Да еще пронизанный мистическим эротизмом и вселенским чародейским поджогом. Демон, по существу. Эта музыка для самоубийц.
— Ну, мы-то с вами стреляться не станем, нам еще предстоят великие дела, — полушутя, полусерьезно произнес Яков.
Но у меня лично от этой симфонии разболелась голова и захотелось выйти из зала. Впрочем, сейчас уже было бы трудно протиснуться обратно, люди стояли даже в проходах между рядами. Оглядывая помещение, я заметил в одной из лож второго яруса высокого старика с длинной бородой и в черной круглой шляпе.
— Смотрите-ка! — сказал я.
Маша и Алексей повернули головы, но этот таинственный старик как-то отодвинулся в тень и будто исчез. На бархатном красном бордюре остались только его белые пальцы, словно они существовали сами по себе. Отдельно от бороды, шляпы и всего остального тела.
— Ладно, вы его еще увидите, — пообещал я, предчувствуя, что встреча с этим призраком нам действительно предстоит.
А Яков отчего-то засмеялся. Он вообще был сегодня очень весел. Шептал
Сперва все шло довольно обыденно и скучно. Маленький хилый человек со сцены долго и нудно объяснял залу, как действует его технология воскрешения мертвых, причем понять его было абсолютно невозможно. Он слегка заикался, сыпал научными терминами, обращался к цитатам из Священного Писания и каббалистической Книге Зогар, говорил то о ядерной физике и квантовой механике, то о якобы учителе Иисуса неком древнем мудреце Гиллелее, который открыл и ему, доктору Грабовскому, методику оживления мертвецов, причем даже тех, которые давно умерли, хоть тысячу лет назад: достаточно лишь иметь частицу их плоти. Продолжалось это так долго, что в зале уже стали недовольно пошумливать и шуршать подошвами.
— Ну хватит, давайте уже! — громко выкрикнул кто-то, особенно нетерпеливый.
— Извольте, — смилостивился маг-лектор, потирая ладони. — Чтобы раз и навсегда лишить своих оппонентов возможности и в дальнейшем обвинять меня в антинаучном подходе к решению этой проблемы, я сейчас продемонстрирую вам свои технологии. Без ложной скромности скажу, что они заслуживают Нобелевской премии. Но мне нужно совершенно иное: попросту осчастливить все человечество, вернуть его в состояние Рая, когда смерть, как феномен земного мира, отсутствовала. Каждый человек при желании может овладеть моими технологиями. Брошюры продаются в фойе вместе с моей предвыборной программой в президенты России. По сто долларов за штуку. Тираж ограничен.
— Трупы давай! — вновь выкрикнул кто-то.
— Сейчас, будут вам и трупы. Есть в зале медицинские работники, врачи? Прошу подняться на сцену. Я хочу, чтобы они удостоверились в том, что мертвые мертвы.
Тем временем ассистенты Грабовского уже вносили в помещение через боковой выход три открытых гроба. Они подняли их на подиум и встали полукругом. В гробах, судя по всему, действительно лежали покойники. У них были восковые запавшие лица, сложенные на груди руки да и запах сразу стал распространяться по залу весьма характерный — тошнотворно-сладковатый, резкий.
— Здесь двое мужчин и одна женщина, — произнес Грабовский. — Они умерли в конце прошлой недели. Родственники присутствуют в зале. Поприветствуем их!
С первого ряда встали несколько человек и покланялись.
— Отдадим должное их мудрости и смелости, — продолжил Грабовский. — Не каждый бы решился на этот эксперимент. Но я обещаю возвратить им их близких! Прямо сейчас. И это будет им главной наградой в этой жизни. Где же врачи?
К сцене уже шли человек пять-шесть. Среди них я увидел и доктора Брежнева, со станции Правда. Неожиданно Алексей встал и тоже пошел к подиуму. И он туда же! Медицинские работники столпились вокруг гробов, переходя от одного к другому. О чем-то переговаривались и совещались. В зале наступила тишина. Наконец доктор Брежнев громко произнес: