Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица
Шрифт:
— Чистое постельное белье — это хорошо, а то спишь постоянно, как в свинарнике…
Фюреры хотели что-то поддакнуть, но после произнесенных русским разведчиком слов тут же раздался его громкий храп.
Во сне Штирлиц гулял по вечернему Урюпинску и везде, куда только он не бросал своего спокойного взгляда, он видел Фюреров: гуляющих с Евами Браунами или с собакой, постригающих газоны или разговаривающих с Герингами. Со всеми Штирлиц здоровался по-простому, без всяких там «Хайль!» и вскидываний руки, и все отвечали ему вежливо:
— Добрый вечер, товарищ Штирлиц, не правда ли прекрасная
— Как же, как же, — отвечал Штирлиц. — Конечно, еще вчера взял и не прочитал этот самый доклад!
Штирлиц был совершенно счастлив. Потому что он был наконец-то на пенсии.
ГЛАВА 11. В ПСИХУШКЕ
Штирлица разбудил осторожный шорох возле кровати. Он приоткрыл веки и сразу же понял, что наступило утро.
Изящная медсестра, блондинка с роскошным бюстом, ставила на столик возле кровати Штирлица завтрак: крутое яйцо в блестящей подставочке, парное молоко в граненом стакане и дымящуюся чашку кофе.
— Не изволите ли откушать, господин Штирлиц? — томно спросила медсестра.
— Это что, завтрак? — поинтересовался Штирлиц. — А где прожаренный бифштекс? Где обещанная кружка пива?
— Ну, господин штандартенфюрер, — делая Штирлицу глазки, проворковала девушка. — Даже сами Адольфы Гитлеры не кушают по утрам мясо.
— Хм… Кстати, а где они?
— Умываются.
— Ишь, чистоплюи! — буркнул Штирлиц и подумал, что неплохо бы тоже умыться.
Русский разведчик сходил в ванную комнату, где налил на полу целую лужу, поиграв с фюрерами в войну. Они повеселились от души: обрызгали все стены и опрокинули друг на друга несколько ушатов воды. Наконец, мокрые и довольные, они вернулись в палату и изволили откушать. Штирлиц намусорил на пол скорлупой от яйца. «Могли бы и почистить,» — проворчал он. Одного яйца ему показалось мало, и он съел яйца Фюрера-Первого и Фюрера-Третьего. Второй Гитлер успел сожрать яйцо сам, за что получил от Штирлица подзатыльник.
— Обжоры! — ругался Штирлиц, — вас трое, а я тут один!..
После завтрака господин штандартенфюрер, отдыхая, прошелся по прекрасно ухоженному саду, впервые за последние десять лет понюхал розы, решил при первой же возможности подарить розы своей радистке. Потом вспомнил, что радистки у него нет. Тогда, огорчившись, разведчик нарвал роз и подарил их знакомой медсестре, ущипнув ее при этом за пышный зад. И вернулся в палату.
К приходу Штирлица Фюреры уже приготовили стол для преферанса и, коротая время, обсуждали, поимеет ли Штирлиц медсестру, как, где и как скоро.
— А вот и Штирлиц! — Фюрер-Первый радостно запрыгал на стуле. — Мы намереваемся крупно отыграться.
— На одну лапу играть собираетесь? — хмуро сострил Штирлиц. — Ладно, раздавай.
Фюрер-Второй начал раздавать карты. Фюрер-Третий, дрожа от нетерпения и подпрыгивая на месте, щипал себя за усики.
Во дворе зафырчал мотор.
— Еще кого-то привезли, — сказал Фюрер-Второй, кидая последнюю карту.
Штирлиц глянул в окно. Внизу стояла правительственная машина Гитлера с полным эскортом телохранителей. Сам Адольф Гитлер, размахивая руками, о чем-то разговаривал с перепуганным фон Шваццем.
— Э, — сказал Штирлиц. —
Фюреры, опрокидывая друг друга, бросились к окну.
— Никак Гитлер? — молвил Третий Фюрер.
— Почти как настоящий, — согласился Первый.
— И с ним еще толпа, — закричал Фюрер-Второй. — Геббельс, Геринг, Гиммлер…
— Сплошное «Г», — с неудовольствием заявил Штирлиц. — Не успели за стол сесть, они тут как тут.
Минуты через три Адольф Гитлер уже входил в палату к Штирлицу.
— Штирлиц! — не скрывая радости, бросился он к русскому разведчику. — Ну как же можно? У нас такие проблемы с русскими на фронте, такие непорядки в Рейхе! А вы тут в преферанс балуетесь!
— Вот именно! — поддакнули остальные Фюреры. — В преферанс балуетесь!
— Нет, это просто не по-партийному! — размахивая руками кричал Гитлер, взвизгивая в конце каждой фразы. — Я прошу вас: немедленно одевайтесь и поедем на шашлычок. Я приказал — коньяк уже разлили… Вы же знаете, какие скоты меня окружают! Им никому нельзя верить! — голос Гитлера снизился до шепота.
— Кальтенбруннер в соседней палате, — сказал Третий Фюрер, — такой гад. Все время французские порнографические романы читает, ни разу в преферанс с нами не сыграл.
— Может он не Кальтенбруннер, а марокканский шпион, — предположил Фюрер Второй.
— Или афганский? — подхватил мысль Фюрер Первый.
Штирлиц нахмурился: один из вышеупомянутых «скотов» — рейхсфюрер Геринг — показался в проеме двери. Челюсть Геринга отвисла на добрых два пальца. Озираясь по сторонам, Геринг увидел рулоны туалетной бумаги и, издав непередаваемый рык, устремился к ней.
— Штирлиц! Подарите!
Невменяемый Геринг опустился на колени, быстро запихивая туалетную бумагу под мундир.
— Да, мой Фюрер, вы правы, — согласился Штирлиц, с отвращением глядя на запихивающего рулоны за пазуху Геринга. — Я схожу за формой.
У порога его встретил улыбающийся во весь рот Арнольд фон Швацц.
— Ну, вы и шутник, господин штандартенфюрер, — обрадовался он при виде Штирлица. — Надо ж такое придумать: Эйфелева башня!
— Не подлизывайся, — сказал Штирлиц. — Здесь не так уж и хорошо. Пивом, например, так и не угостили.
— Это мы сейчас быстренько организуем!
— Потом, — махнул рукой русский разведчик. — В Рейхе нас с фюрером коньячок ждет, а смешивать — самое последнее дело.
— Да-да, вы правы, господин Штирлиц!
— Где моя форма?
— Одну минуту, медсестра вас проводит.
Штирлиц похлопал медсестру по пухлой щечке, и они пошли за формой.
Доктор фон Швацц вошел в палату и оторопел. На него смотрели сразу четыре Гитлера с неразличимыми челками, усиками и выражениями лиц.
— А-а… — ахнул главврач. — Господин… Фюрер…
— Да? — отозвались все четверо.
— Э-э… — пролепетал доктор фон Швацц и вывалился в коридор.
Он понял, что ему никогда не узнать, который из Гитлеров настоящий. Как можно было пускать великого Фюрера в палату к этим придуркам? Что же теперь будет? Это же конец великому Третьему Рейху и его, Арнольда фон Швацца, карьере! Ведь теперь он не сможет выбрать настоящего Фюрера из этих четверых. Вдруг наружу выйдет не Адольф Гитлер, а сумасшедший!