Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица
Шрифт:
Пот ручьем лил по лицу главврача.
— Как же быть? — мучился доктор. — Может приказать медсестре раздеться, а потом посмотреть на реакцию Фюреров. Настоящий Гитлер должен быть импотентом… А вдруг они все четверо — импотенты?
В конце коридора появился радостный Штирлиц. На его щеке красовался красный отпечаток женских губ. Разведчик насвистывал марш «Прощание славянки» и бодро делал отмашку рукой.
— Господин Штирлиц! — бросился к нему фон Швацц. — Помогите!
И фон Швацц стал на ходу
— Разберемся, — сказал Штирлиц и толкнул дверь палаты.
Адольфы сидели за столом и играли в дурака.
Штирлиц, не задумываясь, подошел к одному из них и, смешав карты на столе, заявил:
— Пойдемте, мой Фюрер, нас ждут дела в Рейхе.
— Как вы узнали его, господин штандартенфюрер? — шепотом спросил главврач.
— Какая ерунда, — отмахнулся Штирлиц. — Настоящий — это тот, кто в форме. А кто в халатах — те ваши.
— Ах! — радостно удивился доктор. — Ну конечно! И как я сразу не догадался! Заходите к нам еще, господин фон Штирлиц! Очень будем рады!
— Как-нибудь загляну. Будь здоров…
В дороге Фюрер стал снова жаловаться на своих соратников.
— Вы себе представить, Штирлиц, не можете, как они мне все надоели. Борман постоянно подкладывает на мой стол порнографические журналы, а этот, — Фюрер ткнул указательным пальцем в Геринга, сидевшего на переднем сидении, — постоянно уносит мои вещи. Якобы для будущего музея Адольфа Гитлера. А сам ходит в моем галстуке. Сегодня утром хотел подписать доклад — так обыскался пишущей ручки.
Геринг обиженно сопел, не поворачиваясь назад. Он боялся Штирлица.
— Да, этот Геринг — изрядная свинья, — поддержал Штирлиц любимого Фюрера и дал Герингу звонкий подзатыльник.
Мимо проносились берлинские улицы, а Штирлицу снова стало скучно. «Ностальгия», — подумал он, откинувшись на пахнущее крокодилом кожаное сидение.
Но это была его работа. И, вздохнув, он заставил себя думать о Победе, о русских танках на улицах Берлина, а также о том, как плохо ему здесь, среди скотов, без радистки.
ГЛАВА 12. НОВАЯ РАДИСТКА
Встреча с новой радисткой была назначена на пляже. Предыдущая радистка Штирлица неожиданно ушла в декрет и ее отправили на Большую Землю. Штирлицу очень недоставало радистки, и в Центре было решено прислать ему новую.
Чтобы не привлекать внимания, Штирлиц не стал ходить по пляжу в мундире, а разделся и решил искупаться. Жаркое солнце поливало землю своими лучами, как кипятком, и от одной мысли о купании уже становилось легко и приятно на душе. Зажав двумя пальцами нос, Штирлиц нырнул в воду. Вода была теплая, прозрачная, и он несколько минут позволил себе понежиться. Штирлиц лежал на спине и слегка шевелил пальцами. Через час, посмотрев на часы, он вылез из воды, зашел в кабинку, выжал свои семейные трусы
Он шел по пляжу, насвистывая, как было условленно с Центром, «Интернационал» и среди многих девушек пытался найти русскую радистку, полагаясь на свою интуицию. Интуиция Штирлица никогда не подводила.
Русская радистка стояла у пивного ларька в броско-красном купальнике со звездой на левой груди. В одной руке она держала газету «Правда», а в другой — чемоданчик с рацией и ситцевое платье.
Штирлиц три раза обошел вокруг пивного ларька. Слежки не было. Он не мог рисковать новым агентом.
Радистка Штирлицу понравилась.
— Вы не скажете, который час? — спросил он. Это был пароль.
— Я оставила часы в Москве, — с готовностью ответила радистка.
Штирлиц взял ее под руку, и они прогулялись по пляжу.
— Позагораем?
Радистка кивнула.
Они сплавали до буйков, позагорали, поговорили о погоде в Москве, отослали радиограмму в центр об успешном прибытии радистки, Штирлиц рассказал пару скользких анекдотов. Она деликатно посмеялась, и Штирлиц пригласил ее в ресторан.
— Одну минуту, я только переоденусь.
Штирлиц заехал домой и ровно через минуту вышел в черном, только что постиранном фраке. Этого с ним не случалось с 39-го года.
Когда цивильный Штирлиц с радисткой зашли в ресторан, по залу пронесся удивленный стон.
На полусогнутых подскочил развязный официант с еврейской физиономией.
— Вам как всегда, господин штандартенфюрер? Графин водки и банку тушенки?
Штирлиц наклонился к радистке:
— Хочешь тушенки?
Та отрицательно покачала головой.
— Наглец, — вскипел Штирлиц, — ты что, скотина, не видишь, что я с дамой?
Чтобы загладить свой промах, официант подхалимски захихикал и мерзким голосом спросил:
— У вас опять новенькая?
— Да. Новая радистка, — сказал Штирлиц. Он взял у дамы меню и грязным обгрызенным ногтем отчеркнул добрую половину. — Нам этого… И еще…
— Понимаю, — понимающе ухмыльнулся официант и побежал на кухню.
— Что ты понимаешь, мерзавец? — закричал Штирлиц вдогонку, — коньяку мне и шампанского даме! И чтоб сию минуту! — он повернулся к радистке, — официанты в Германии такие свиньи, вы уж его извините.
И Штирлиц поцеловал радистке руку.
Весь зал сидел с отвисшими челюстями. Пакистанский шпион снимал это невиданное событие на киноаппарат. Агент гестапо ковырял пальцем в носу: «А что скажет по этому поводу Кальтенбруннер?»
Двое эсэсовцев, ожидая драки, достали недавно отлитые кастеты. Все находились в томительном ожидании.
Штирлиц заказал вальс «Амурские волны» и пригласил радистку на тур.
«Ну, сейчас начнется!» — потерли руки эсэсовцы. Теперь им было все ясно.