Поиграем со смертью?..
Шрифт:
— Около пятидесяти тысяч, точно не скажу, — пожала плечами Динка.
И тут охлажденный кондиционерами воздух сотряс громогласный хохот.
Продавщицы синхронно икнули, мы с Лёшкой и Диной вздрогнули, а начавшая собираться вокруг этого балагана крохотная толпа из троих покупательниц чуть ли не подпрыгнула от неожиданности. Гробовщик сотрясался от дикого гогота, а в его руках колыхалась чёрная рваная тряпочка. Зашибись, картина маслом! Это что его так развеселило?!
— И что смешного? — прошипела я, адресуя свой вопрос Дине, но ответил мне, что интересно, вновь подкравшийся со спины вредствующий дворецкий.
—
— А что тут весёлого? — озадачилась я, покосившись на апатичную морду своего врага через плечо. Странное у жнецов чувство юмора…
— То, что Смерть сравнили с монахом. Причём «Величайшего» заподозрили в связях со смертной женщиной, — терпеливо пояснил знаток шинигамистого юмора.
— Ну, в такой трактовке забавно, — пробормотал Лёшка, которого я едва слышала из-за раскатов гогота Гробовщика, — но не в данной ситуации. Ему платить придется.
— И я о чём! — фыркнула я.
— Но почему он должен платить за ширпотреб, как за фирменную вещь? — поставила меня в тупик своей наивностью Дина. И это — игрок в покер. Профессиональный. Обалдеть не встать!
Ответить ей я не успела. Опешившие продавщицы явно пришли в себя и уже в два горла заорали на Гробовщика. А тот вдруг резко замолчал и, вздохнув, положил платье на прилавок. Правая когтистая лапа поползла во внутренний карман его хламиды, которая, по сути, являлась плащом, а по моей спине пробежал холодок. Ведь Гробовщик не расстегивал плащ, если не хотел достать Косу Смерти…
— Клод, — пробормотала я.
— Да, госпожа? — ответил дворецкий, тут же подходя ко мне со спины.
Но приказ отдать я не успела. Потому как Гробовщик выудил из кармана… нет, не Косу. И даже не поминальную деревяшку, под которую она любила маскироваться. Неадекватный жнец выудил из кармана всего лишь печенюшку в форме косточки и смачно ею хрустнул.
Хрусть!
Продавщицы прифигели. Я тоже. Даже Динка впала в ступор, равно как и все остальные смертные, и лишь демонам было глобально наплевать на подобное безобразие. Гробовщик же развернулся на каблуках и не спеша направился к выходу из магазина. Офигеть не встать… Он совсем спятил?!
— Задержите его! — рявкнула продавщица постарше и кинулась в сторону. А через секунду она нажала на что-то под прилавком, и только недавно наступившую тишину прорезал мерзкий заунывный вой, звеневший одной раздражающей нотой.
Я заткнула уши, все адекватные люди тоже, мистическим же существам, хоть у них и отличный слух, было наплевать. Охранник, которого не было на посту, то есть возле двери, услышав сигнал тревоги, выскочил из подсобки и с криком: «Стоять!» — кинулся к двери бодрым галопом. Гробовщик пофигистично плыл ему наперерез. У меня вспотели ладони.
Шаг. Ещё шаг. Но к двери он не успеет.
По моей спине промаршировали сотни
Охранник достал пистолет из кобуры.
Я нервно сглотнула, во все глаза глядя на фигуру в чёрном.
Вой сирены разрывал воздух.
У меня затряслись колени, а охранник направил пистолет на жнеца.
Гробовщик усмехнулся.
Рука, сжимавшая оружие, мелко задрожала, даруя бездне дула танец.
Паника и покой.
Секунда.
Вспышка.
Смех.
Я пошатнулась в миг, когда помещение магазина полыхнуло белым. Гробовщик не исчез — он замер рядом с примерочными кабинками. Его тело сотрясала дрожь безудержного смеха, а к горлу было приставлено лезвие секатора, торчавшее из-за чёрной занавески. Охранник, всё ещё целившийся в нарушителя спокойствия, дрожал как осиновый лист, а по круглому, красному, как помидор, лицу стекали крупные капли пота. Они падали на серый кафель, и мне казалось, что, сливаясь с безумным, надрывным воем сирены, этот мерный стук рождает мой собственный пульс.
Лёгкие сдавило удушье. Глаза постепенно отказывались воспринимать реальность, погружая меня во тьму. И лишь на краю сознания билась отчётливая мысль. «Смерть не должна победить». Ведь я не имею права проиграть ей. Просто не имею права. Никогда. Тьма начала развеиваться — ведь чтобы побеждать, надо быть сильной. И я буду. Я не проиграю. Я ведь...
Я видела смерть много раз. Разную. От кровавого месива до мирных улыбок в гробах. Но я никогда ещё не видела, как человек смеётся в лицо смерти. И не хотела видеть. А ещё я не видела, как люди убивают. Сознательно нажимают на спусковой крючок, отбирая у кого-то будущее. Я не видела глаз того, кто готов был оборвать чью-то жизнь. Не увидела и сейчас, потому что соленые капли, с беззвучным грохотом обрушивавшиеся на пол, ясно говорили, что краснолицый охранник с полными ужаса глазами не выстрелил бы. А вот Гробовщик Косу мог достать в любой момент. И это я отчетливо поняла в миг, когда смех вдруг затих, и, заглушая заунывные механические песнопения, безразличный голос божества произнес: «Не сейчас, Уилл, не сейчас. Его время ещё не пришло. А мне пока не очень скучно».
Я шумно выдохнула, а секатор скрылся за шторой. Гробовщик усмехнулся. Лёшка вздрогнул. Охранник мелко трясся. Продавщицы вновь начали кричать. А за моей спиной вдруг раздался голос Клода:
— Госпожа, Гробовщик не станет платить, я уверен. Что нам делать?
Опять?! Опять на меня пытаются свалить самое главное решение?! Почему?! Да что я вам всем плохого сделала, глюки чёртовы?! Ненавижу!
Я дрожала, а мою ладонь вдруг крепко сжали. Я посмотрела на Лёшку. Бледный. Губы дрожат. По виску бежит одинокая капля пота. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза.
«Помни: женщины куда сильнее мужчин. И куда разумнее. А потому будет лучше, если решать будем мы. Запомни, Инна, человек сам вершит свою судьбу. А зачастую и судьбы других. Надо лишь научиться верно расставлять приоритеты, чтобы и овцы были целы, и волки сыты, и пастух доволен».
Бабушкины советы всегда помогали мне найти ответ на вопрос «что делать?» А ещё успокоиться, сосредоточиться и начать мыслить здраво. Казалось, прошла вечность, на деле же, с появления в кабинке Уильяма Т. Спирса прошло не больше минуты. Я вновь глубоко вздохнула и распахнула глаза. План был предельно чёток и горел в моём сознании алыми буквами.