Пока чародея не было дома. Чародей-еретик
Шрифт:
— Теперь ступай к двери, — пробормотал крестьянин.
Деревце задрожало, выпростало из корзины корень, потом — еще один, и еще. Медленно переступая по полу корнями, дерево мало-помалу добралось до двери. Крестьянин опять кивнул, ухмыльнулся и пробормотал:
— Найдешь крестьянина — цапни его, потом погонись за ним — но ловить его не надо.
Ветви дерева качнулись так, словно бы оно согласно кивнуло… Затем оно пригнулось, переступило порог, прошаркало по поляне и исчезло в лесу.
Келли и Пак проводили его ошарашенными взглядами.
А крестьянин вздохнул
14
Продвигаясь по темному лесу, Род начал замечать, что со всех сторон куда-то идут и другие люди. Довольно скоро он услышал, как они перешептываются, а порой — нервно посмеиваются. Ни дать ни взять — компания школьников, тайком удравшая на лесную вылазку. А еще через некоторое время через просвет в густой листве Род увидел оранжевое сияние и темные силуэты людей. Через несколько мгновений Род вышел на поляну.
Неподалеку от дальней опушки на пне стоял монах. Вокруг пня в землю были воткнуты толстые еловые и сосновые ветки, и их концы горели наподобие факелов. Разглядев тонзуру и сутану, Род встревожился не на шутку.
— Ты где, Корделия? Здесь? — мысленно спросил он, ради осторожности прибегнув к манере телепатической связи, изобретенной Гвен и используемой только членами их семейства. Корделия ответила ему в той же манере, напоминавшей своеобразную мысленную стенографию.
— Да, папа. Будто гляжу на внутренность церкви с хоров.
— Думаю, все это не случайно, Делия. Так… Не забывай: мы только слушаем, но ничего не делаем.
— Постараюсь не забыть, папочка, — несколько торжественно отозвалась девочка. — А ты-то не забудешь?
Последнюю мысль она не произнесла, но Род был вынужден признать, что дочь права: он действительно отличался буйным нравом.
— Возлюбленные чада! — прокричал монах, подняв руки вверх.
Толпа умолкла.
— Я принес вам вести от его преосвященства архиепископа, — продолжал монах, и толпа довольно зароптала.
У Рода волосы на затылке встали дыбом. Они находились во владениях Тюдора, а Тюдор был верным папистом. Видимо, эти крестьяне еще не окончательно приняли сторону Грамерайской Церкви, но им было любопытно узнать о ней побольше. Неудивительно, что лесничий распространял известие о тайной лесной сходке тайком.
— Архиепископ безмерно рад тому, как вы стойки и верны ему, — разглагольствовал монах. Скорее всего он выдавал желаемое за действительное. — Набожные лорды собираются под знамена архиепископа в монастыре, и вскоре в стране восторжествует Святая Истина!
Толпа не слишком восторженно приветствовала эту новость. Монах продолжал как ни в чем не бывало.
— А теперь его преосвященство посылает вам весть о своих последних находках в поисках Истины. Вы знаете, что священникам нельзя жениться. Так заявлял Рим много столетий подряд.
Ответом монаху был недовольный гомон. Род не склонен был винить крестьян. Он и сам думал, что ему вряд ли
— Это правило возникло по необходимости, — назидательно проговорил монах. — В первые тысячелетия существования Церкви священникам позволялось жениться и обзаводиться семьей. Однако часто бывало так, что сыновья священников также становились священнослужителями и оставались в том же приходе. Вот и получалось, что приход переходил от отца к сыну на протяжении жизни многих поколений, и в итоге вся власть в приходе, весь церковный доход оставались у священника и не попадали в Рим. Папа не мог вынести такого оскорбления для своей власти, нестерпимо ему было и думать о деньгах, которые до него не доходят. Вот поэтому-то он и запретил священникам жениться.
Люди начали недоверчиво переговариваться.
— Это правда, папа? — взволнованно обратилась к отцу Корделия. От Рода не укрылось смятение в ее мыслях.
— Отчасти, Делия, — ответил Род. — Были и другие причины, более возвышенные. Но я готов об заклад побиться: этот проповедник о них не скажет.
— Само собой, не скажет! Стал бы он говорить!
Сомнения девочки улеглись, отступили. Род ощутил, что к ней вернулась сила воли. Он улыбнулся и снова стал слушать проповедника.
— Наш добрый архиепископ полагает, что такие рассуждения притянуты за уши и недостойны Папы, который призван думать только о душах человеческих. И потому он издал указ о том, чтобы священники более не были лишены радостей семейного очага…
Толпа зашумела так, что монаху не удалось произнести фразу до конца. Некоторые из крестьян потянулись к лесу.
— Он издал указ! — неистовствовал монах. — Он позволяет!
Наконец люди более или менее утихли.
— Наш благородный архиепископ издал такой указ! Отныне священникам будет позволено жениться!
Все было кончено. Крестьяне принялись ругаться, многие развернулись и резво отправились в обратный путь. Но некоторые все же остались, сгрудились около священника и засыпали его вопросами. Он старался, как мог, ответить каждому.
— Папа, а в этом точно нет ничего хорошего? — озадаченно осведомилась Корделия.
Что он мог ей ответить?
— Вопрос спорный, Делия. Есть много «за» и много «против». Лично мне больше доверия внушает священник, который не торопится попасть домой к обеду.
— Мне тоже…
Люди начали расходиться, распалась и та кучка крестьян, что сгрудились около монаха. Они отступили, ожесточенно переговариваясь между собой. Монах слез с пня. Было видно, что он ужасно устал.
— Хорошо вы говорили, святой отец, — смущенно проговорила юная крестьянка, подойдя к священнику чуть ближе, чем следовало бы. Заложив руки за спину и покачивая пышной юбкой, она улыбнулась, но тут же потупилась. — Уж конечно, если священники — лучшие из нас, они должны иметь сыновей, правда?