Пока дышу

Шимохин Дмитрий

Рванувшись к ближайшей парочке и поднимая меч для удара, я зашел правее, разворачивая их к себе. Прямой удар в пузо и сразу в пируэт, уходя от протянутых когтей. Косой удар окровавленного лезвия — и лапа второго улетает в сторону. Раздается обиженный вой, полный непонимания, ведь жертва избежала когтей. А после вопль наполняется злобой и болью. И вот сбоку от меня стенают от боли и катаются по земле два накера, один зажимает пузо двумя руками, а второй, стоя на карачках, прижимает к себе оставшуюся культяпку. Живы еще, угрозы не представляют.

Пятерка накеров была уже близко, я развернулся и побежал

назад, вернувшись к кромке леса. Так, чтобы нас разделяли раненые накеры и меня не смогли атаковать в лоб или хотя бы вынуждены были пробежаться при этом по своим, втаптывая в землю, — меня любой вариант устроит.

Едва поравнявшись с ранеными соплеменниками, они что-то провыли и перешли на шаг, начав их обходить: тройка справа и еще двойка слева. Да взаимодействие у них есть, не просто тупые животные.

Вытянув меч параллельно земле и держа рукоять двумя руками, я двинулся к двойке противников.

Один из накеров рванул в мою сторону, подпрыгивая и метя когтями в голову, пируэт в сторону и вольт с разворотом, меч врубился в тело, разрубая его на пополам, кровь и кишки полетели во все стороны, частью на меня. Но благодаря Квену на меня ни капли не попало, магический щит отклонил. Пока с этим накером разбирался, второй смог ко мне подскочить и все-таки ударить когтями, но тот же щит спас. Опыта боевого все же мало, это не тренировки в замке. Отпрыгнув и подняв меч в верхнюю позицию над головой, я оглянулся. Меня окружили, да и краем глаза я заметил, что накеры наплевали на своих жертв в телеге и неслись на помощь к своим товарищам.

Сейчас же четверка накеров кружила вокруг меня, делая наскоки, приходилось быть внимательным. Одна тварь нападает спереди или сбоку, а в это время сзади кидается еще одна тварь. Сейчас еще тройка этих тварюг присоединится, совсем весело будет.

Выгадав момент, я рванул и пронесся мимо одного из накеров, уворачиваясь от удара, и тут я, поскользнувшись о траву, покрытую кровью, смачно впечатался в землю. Накер победно взрычал и кинулся ко мне, протягивая грязные окровавленные когти, за его спиной послышалось ворчание товарищей. Меч с рукой откинуло на землю, поднять и принять на него накера я не успевал, а левую руку рефлекторно вскинул в защитном жесте.

Страха не было, была обида. Сука, так глупо подставиться, не повезло. Да хрен вам. Остается только вцепиться в глотку противнику. В голове быстро промелькнула мысль, точно. Выпрямив руку до конца, я мысленно представил «Аард» и, добавив силы, толкнул знак.

От меня разошлась телекинетическая энергия, и накер с товарищами разлетаются в разные стороны. Перевернувшись я подхватил меч и рывком поднялся с земли. Охватив взглядом валяющихся чудовищ, которые поднимались с земли. Рванул к ближайшему и насадил на острие, словно бабочку на иглу, быстро и качественно. В себя приходить времени не было, ринулся к другому уже почти поднявшемуся и пришедшему в себя после короткого полета. Он лежал на земле, отмахивался от меня всеми конечностями и ревел, будто его убивают. Приближаться к нему, чтобы засадить меч было нецелесообразно, да и рискованно, когда рядом еще пятерка накеров. Размахнувшись, я ударил по ногам, отсекая ступни. Вот здесь он точно заголосил, аки соловей, и его крик точно было слышно на много километров вокруг, голосистая тварь.

Осталась

пятерка накеров и все, только надо бы увести их немного в сторону, а то вокруг все кровью залито, не хотелось бы вновь оказаться на земле. Я начал потихоньку отходить, изредка поглядывая назад, а то вдруг в лесу еще кто сидит.

— Квен, — я вновь пустил силу в сотворенный знак, обновляя магический щит. Выйдя на середину дороги, дождался накеров, которые не спешили идти ко мне, поглядывая на убитых и стонущих сородичей.

В сторону ближайшего накера повел рукой, выполняя знак «Гелиотроп» и наполняя его силой, что было довольно сложно, и придавай мысленную команду: «Защищай меня, рви, кусай», — дублируя словами. Хрен знает, поймет ли это существо мои слова, не человек все же.

— Фух, можно было и «Аксием» обойтись, сил все же много он отнимает, — пробормотал я, наблюдая, как одурманенный накер разворачивается, вцепляется и валит на землю своего собрата, от которого раздается непонимающий вой.

Прыжок к следующему — и мой меч входит в мягкий податливый бок в то место, где у него находится печень, согласно учебнику по монстрологии, шаг — и обхожу его сзади, встречая следующего накера, размахиваюсь мечом, выполняю синистр, удар приходится в плечевой сустав. Разваливая его до ребер, когда сила удара сходит на нет, дергаю меч на себя, дабы он не застрял в ребрах поверженного противника. Двигаюсь к следующему. Пируэт вправо от когтей, которыми он в прыжке попытался меня зацепить. Удар по ноге самым кончиком меча заставляет его упасть на колени, а после сношу его голову.

Оглядываю лесную дорогу, она вся в крови. Везде валяются накеры и части их тел, раздается вой и крики боли раненых чудовищ, один с отрубленной рукой весьма споро удирает в лес. Мелькнула мысль его догнать, ну на хер. Буду я еще за этим калекой по лесу гоняться, да и вряд ли он сейчас представляет опасность. Еще двое пытаются ползти в лес, оставляя за собой кровавые следы. Один с воем полным боли пробует запихнуть в свое брюхо вывалившиеся кишки. Да, картина, полная радости и счастья.

Надо осуществить контроль. Какое хорошее обезличенное слово «контроль», мол, а что такого, это всего лишь контроль, ага, ничего личного, только бизнес.

Нет, не просто контроль, а добить еще живых, дабы не было от них сюрпризов, а то оклемаются, будут потом безобразничать. Живучие твари. Да и умирающим милосердие оказать, чтобы не мучились, и услышать их последние вздохи. Нет здесь ничего обезличенного. В воздухе стоит запах крови и дерьма, видимо, кто-то из накеров обделался. Сжав покрепче меч, я начал обходить противников. А мужики на телеге в каком-то отупении сидели молча. А что тут удивляться, только что чуть со смертью разминулись. Повезло.

Направился к живым людям, которые сидели на телеге, при моем приближении они слезли. Один опирался на оглоблю — мужик лет тридцати, с небольшой черной бородой и такими же волосами, в которых проглядывала седина. Одет он был в камзол синего цвета и белую рубаху, вся грудь в крови и рубаха разодрана, да и дышал как загнанная лошадь. Второй был совсем юнцом лет шестнадцати, в бежевой коте и красных сапогах, его всего трясло, но пытался держать себя в руках. Видно, от страха отходил.

При моем приближении молодой заговорил.