Пока муж в командировке

Тихонова Карина

Я кивнула. Действительно, смешно! До чего просто, оказывается, решалась эта задачка.

Я теребила провод, нервничая и не зная, как задать главный для меня вопрос.

– Ираклий Андронович, что вы собираетесь делать?

– Собираюсь забрать свою собственность. Вот поправится девушка, выйдет из больницы, тогда и будем разговаривать.

– Не надо, - попросила я охрипшим голосом.
– Не трогайте Катю.

– Машенька, я тебя не понимаю, - удивился собеседник.

– Ваша собственность у меня. Приезжайте и заберите.

В трубке повисла долгая пауза. Затем Ираклий

Андронович спросил:

– И давно она у тебя?

– Давно. Почти час. Извините, что сразу не позвонила, не могла глаз оторвать.

– А примерить не пыталась?
– поинтересовался собеседник.

Я в ужасе перекрестилась, услышав подобное предложение.

– Да что вы! Как можно?!

– Можно, Маша, можно. Между прочим, ты настоящая наследница. И последняя. А по легенде, только наследникам рода впору… эта вещь.

Я посмотрела на корону. Она тускло, но таинственно сияла в умирающем свете дня.

– Я не смогу ее примерить. Даже подумать об этом страшно. Очень вас прошу, заберите ее поскорее!

– Хорошо, - ответил Ираклий Андронович.
– Сейчас приедет молодой человек, которого ты видела в тот день, когда мы познакомились. Помнишь его?

– Это такой… в черных очках? А если он удерет вместе с… ней? Мне не хочется снова проходить весь этот круг!

Мы упорно избегали называть вещи своими именами. Корона короля Матиаша лежала на моем кухонном столе, и было в этом факте нечто настолько противоестественное, что язык присыхал к гортани.

– Не удерет, - спокойно ответил Ираклий Андронович.
– Ты не волнуйся. Заверни ее в какое-нибудь полотенце, положи в пакет и передай моему человеку. Ничего не бойся. Хорошо?

– Хорошо, - покорно откликнулась я и повесила трубку.

Еще несколько минут просидела, глядя на завораживающее мерцание дорогих камней. С трудом оторвала взгляд и пошла в спальню. Через минуту я вернулась с новеньким махровым полотенцем, купленным перед Новым годом на распродаже в «Ашане». На полотенце были вытканы веселые оленьи упряжки с бубенцами, и в каждой из них сидел Санта-Клаус с огромным заплечным мешком. Я примерилась, как лучше завернуть корону. Сделала несколько неуклюжих движений и бросила эти жалкие попытки.

Корона венгерских королей и веселенькое турецкое полотенце с надписью «Веселого Рождества» сочетались так же хорошо, как вода и масло. У меня возникло неприятное ощущение, словно я совершаю нечто кощунственное, непристойное.

Отложила полотенце и замерла, снова разглядывая корону. Можете мне не верить, но она обладала странным свойством гипнотизировать и притягивать взгляд. Ибо только этим я могу объяснить то, что сделала в следующую минуту.

Не отрывая взгляда от короны, я медленно стянула с головы заколку. Тряхнула волосами, и они рассыпались по плечам до самого пояса. Руки, казалось, сами взяли золотой обруч и поднесли к голове.

Я зажмурилась.

Корона плавно опустилась на мою голову. Тяжелое золото мягко обхватило волосы, оказалось на удивление теплым и живым. Я открыла глаза.

Ну вот. Я надела корону своих далеких предков, и молния меня не поразила. Удивительно, но факт: я все еще жива и чувствую себя… не скажу «хорошо», потому что это не то слово.

Я

чувствую себя другим человеком. Совсем другим.

Удивление было настолько огромным, что я захотела взглянуть на незнакомую мне теперь женщину в короне венгерских королей. Плавно встала и пошла в прихожую. Даже походка моя изменилась: корона оказалась настолько тяжелой, что требовалось держать позвоночник очень прямо.

«Не сутулься!» - сказала бы мама строгим голосом. Я свела лопатки и почувствовала, как позвоночник насквозь пронзил металлический штырь. Идти с железным стержнем в спине было не очень удобно. Зато корона, плотно обхватившая голову, перестала казаться тяжелой.

Перед большим зеркалом я медленно подняла взгляд, заглянула в мерцающую глубину. И не узнала отразившуюся женщину. Она была так ослепительно хороша, что я невольно прикрыла глаза.

И сразу увидела…

Огромный мрачный зал, перечеркнутый высокими колоннами. Справа пылал громадный камин, длинные скамьи стояли вдоль стен.

Общество, собравшееся в зале, выглядело странно. Мужчины, одетые в темные средневековые костюмы, тесно примкнули друг к другу, словно маленькая армия, готовая к бою. Впереди стоял невысокий коренастый человек: темный камзол, перехваченный кожаным поясом, на нем - кинжал в бархатных ножнах. Сапоги из тонко выделанной кожи были забрызганы грязью, замшевые перчатки потерлись от частого соприкосновения с конскими поводьями.

Но вся маленькая армия, собравшаяся за спиной мужчины, оказывала ему знаки почтения, какие оказывают только полководцам и королям. И этот мужчина был единственным, кто не снял шляпу, украшенную пером ястреба.

Темные волосы мужчины спускались до плеч. Жесткие черты лица и тяжелая, чуть выступающая вперед челюсть говорили о сильном упрямом характере и привычке повелевать. Широкие соболиные брови, сходящиеся у переносицы, придавали ему суровый и неприступный вид.

На фоне мужчин в потрепанных дорожных костюмах одежда женщины, стоящей перед ними, выглядела особенно изысканно. Дорогое, с белоснежными кружевами черное платье из тончайшего шелка, который изредка попадал в Венгрию от восточных купцов, облегало стройную фигуру хозяйки замка. Она была блондинкой, но только благодаря модной в то время хитрости: частому мытью головы пеплом и отваром фенхеля с ромашкой. Затем волосы полоскали в настое венгерского шафрана и сушили на ярком солнце. А если солнце пряталось за тучами, то слуги часами держали перед горящими свечами длинные локоны хозяйки.

На осветленных волосах покоилась жемчужная диадема. Этот жемчуг венецианцы привозили из Турции, той самой ненавистной Турции, которая оккупировала восточную и центральную Венгрию.

Конечно, следовало из патриотических соображений не носить жемчуг, но с модой не поспоришь! Вся Европа жила под знаком этого лунного камня: законодатель мод - французский двор ввел его в обиход, английский двор могущественной Елизаветы подхватил жемчужное знамя. И самые роскошные платья королевы-девственницы были буквально усеяны жемчужными россыпями. Даже далекая холодная Россия не осталась в стороне от требований моды: воротники, рукава и перчатки бояр при дворе Ивана Грозного расшивались жемчугом.