Пока он смотрит
Шрифт:
Я стучу, хоть это и моя собственность.
— Да? — её голос снова звучит нормально, признаки раздражения исчезли.
Я вхожу и нахожу свою кошку-предательницу, свернувшуюся у неё на коленях, и книгу в кожаном переплёте с узорами, извивающимися по обложке в её руках. В этой библиотеке так много книг, что я не могу узнать каждую только по обложке.
— Что ты читаешь? — спрашиваю я, возвращаясь к разговору с Уитни.
— «Двадцать тысяч лье под водой». Одно из любимых мест моего отца. Мы читали её вместе несколько раз, когда я была
Я криво улыбаюсь.
— Вероятно, на аукционе, на который я ходил. Когда я иду на Сотбис (прим.: «Сотбис» — один из старейших и крупнейших в мире аукционных домов), я обычно покупаю огромное количество книг без инвентаризации. Это как открыть сундук с сокровищами, когда я приношу их домой.
— Может быть, я могла бы написать издателю, чтобы узнать, где я могу получить копию, — предлагает она, листая обратно к титульному листу романа.
Я кладу свою руку на её, что лежит на обложке из кожи и качаю головой.
— Возьми эту и подари своему отцу, Уит. Похоже, это много значит для вас двоих, и видит Бог, я не прикасался к ней целую вечность.
— Я не могу взять её у тебя, — протестует она, и у меня снова возникает соблазн сказать ей, что она ведёт себя нелепо.
— Ты можешь. Уитни, ты можешь попытаться увидеть, что мне нравится делать что-то для тебя? У меня больше денег, чем я когда-либо смогу потратить, и то, что ты позволяешь мне что-то делать для тебя, не делает тебя менее способной, умной или независимой. Это просто делает тебя достаточно объективной, чтобы знать, как принимать подарки, когда тебе их предлагают. Выгоды будут распространяться и на других. Будь то сохранение твоих сотрудников на работе или преподнесение значимого подарка твоему отцу, отказ взять у меня в конечном итоге приведёт к тому, что те, о ком ты заботишься, тоже проиграют.
Она молчит какое-то время, глядя на свои руки.
— Трудно злиться на тебя, когда ты так говоришь. Я благодарна за всё, что ты сделал для меня и тех, кто мне дорог. Может быть, ты мог бы просто притвориться, что позволяешь мне принимать собственные решения?
Я немного смеюсь над этим.
— Дорогая, ты сама принимаешь решения. Ты всё время у руля. Я просто подталкиваю тебя принять их быстрее. Иначе я буду скучать по тебе, ты многое пропустишь, и нам обоим от этого будет хуже. Ты серьёзно хотела отказаться провести неделю со мной?
Она вздыхает.
— Нет, но, может быть, мы просто по-разному устроены. Ты работаешь в динамичной среде; «Шейк Плейс» предлагает полноценные обеды за считанные минуты. Я работаю в бизнесе, где мне может потребоваться две недели, чтобы закончить свадебный торт. Ты поднимаешься на сверхскоростном лифте в пентхаус, а я поднимаюсь на пять лестничных пролётов пешком. Твой мир быстрее моего; мне нужно немного времени, чтобы наверстать упущенное.
Я сжимаю её руки в своих.
— Хорошо, я постараюсь быть более
— Тогда это сделка, — говорит она, скрепляя наше соглашение поцелуем. — И моему папе книга очень понравится. Спасибо, Питер.
Я ухмыляюсь. Всё снова на своих местах, и мир в порядке.
— Я рад, что книга станет чьим-то ценным достоянием, а не потеряется в море других томов.
Она хихикает.
— Я видела, что Вы там сделали со ссылкой на море; банально, но мило, мистер Коулман.
Я ухмыляюсь, потому что мы вернулись к нормальной жизни с таким же комфортным взаимопониманием и лёгкостью между нами. Мне нравится, что мы можем преодолевать разногласия без затяжной обиды.
Деметра мяукает, напоминая мне проверить время. У нас есть час до того, как Джордж приедет за Уитни.
— Пошли, — говорю я ей, хватая её за руку и поднимая на ноги. — Давай выберем комнату, куда ты положишь свои вещи, когда вернёшься.
— Мы будем спать отдельно на этой неделе? — невинно спрашивает она.
— Очень смешно, и определённо нет, милая. Но я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома. Я не хочу, чтобы тебе приходилось хранить свою одежду в чемодане, а во всех комнатах много шкафов.
Уитни улыбается, и я показываю ей несколько вариантов. Она выбирает комнату напротив библиотеки. Она говорит мне, что ей нравится белая тема, но ей нужно больше цвета. Я думаю о её кровати в цыганском стиле и соглашаюсь с ней, делая мысленную пометку позвонить моему декоратору.
— Все кровати в этом доме такие удобные? — спрашивает она, плюхаясь на матрас.
— Я честно не знаю. Я не спал ни на одной кровати, кроме своей, в этом пентхаусе.
— Ну, может быть, мы должны опробовать их все на этой неделе, — говорит Уитни с хитрой улыбкой. — Ты бы не хотел, чтобы твои гости провели ночь на неудобной постели одной из твоих гостевых комнат, не так ли?
— Отличная идея, — рычу я. — На самом деле, давай начнём с этого прямо сейчас, — говорю я, падая на кровать рядом с ней.
— Питер! — визжит она. — Уже совсем скоро приедет Джордж.
Я хватаю её и страстно целую, чтобы разжечь огонь, который уже таится под поверхностью.
— Джордж не будет против подождать, поверь мне. Обещаю, на этот раз мы справимся быстро, — хриплю я ей в ухо.
Уитни не нужно убеждать. Её штаны снимаются за считанные секунды, и мы вычёркиваем эту кровать из списка, помечая как чрезвычайно удобную и подходящую для игр голышом.
Джордж пишет мне, что прибыл в 11:55. В 12:20 Уитни готова спуститься в вестибюль с запасной переноской для кошек в руке. Она поворачивается ко мне в последний раз с виноватым взглядом.
— Питер, я чувствую себя ужасно из-за того, что заставила Джорджа ждать, пока мы занимались сексом. Достаточно плохо, что он возит меня во время этой пандемии, но мы были… я имею в виду, мы…
— Занимались сексом? — услужливо добавляю.
Она краснеет.
— Да! Это такая неприличная причина. Я должна отнести ему немного Датской выпечки, которую приготовила сегодня утром.