Пока подружка в коме
Шрифт:
36. Конец
— Джаред, ты маньяк, ты психопат, да кто тебе дал право!…
— Ричард, старина, братишка, я бы и рад в психи податься, но увы — не получается. Я абсолютно нормальный. Карен тоже. Пойми, я ведь даже ничего не делаю. Выбор предоставляется вам, вам его и делать.
Ричард почти убит горем — совсем как тогда, в детстве, когда мы разбивались по командам и его никто не хотел брать к себе.
Он говорит:
— А что будет, если я и Карен… если мы все… если мы не примем эту сделку? Что
Карен дышит хрипло и сдавленно, это дыхание похоже на работу резиновых искусственных легких из фильма о вреде курения, который нам показывали в школе.
— Ричард, Беб, спасибо на добром слове, но менять что-либо уже поздно. Все было предрешено давным-давно. — Она смотрит на меня. — Ничего не поделаешь. Время от времени кто-то должен приносить себя в жертву. На этот раз — моя очередь.
Пауза. Нарушает ее Меган, которая спрашивает:
— Что нужно сделать, чтобы вернуться?
— Ты бы хоть попыталась за маму заступиться, — вздыхает Ричард.
— Пап, ты никогда не слушаешь, что я говорю. Мама уходит, понятно тебе? Она так решила и у-хо-дит.
В разговор снова вступаю я:
— Меган, вернуться назад будет очень просто. Все, что для этого нужно, — чтобы вы все отправились туда, где вы были, когда Карен проснулась, — в ту точку времени и пространства, в которой мир сошел с прежних рельсов. Случилось это незадолго до рассвета первого ноября одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Идите по своим местам. Ваше присутствие там будет равносильно замыканию нужных контактов электрическим ключом. Вы отопрете мир, вновь распахнете его двери. Насколько я помню, ты, Меган, вместе с Джейн — тогда комочком из восьми клеток — была в приемном покое. Лайнус там же. Венди возилась с Гамильтоном и Пэм в реанимации. Ричард был вон там.
Взмахом руки я указываю нужное направление — склон каньона сразу за дамбой, чуть ниже водослива.
Тут на меня взъедается Гамильтон:
— Ах ты ж, добрая фея, мать твою! Значит, мы здесь в этой заднице загибаемся целый год, а чтобы выбраться отсюда, всего-то и нужно, что забраться всем в больницу?
— Не совсем так, Гамильтон. Наше предложение действительно только с момента его объявления. Пойдем, Карен. Нам пора.
— Нет-нет, Джаред, подожди, — не унимается Ричард. — Ты так ведь и не ответил толком на мой вопрос. Ну хорошо, Карен снова оказывается в коме. Допустим, но я хочу знать, что будет, если мы прекратим спрашивать, перестанем искать нужные ответы на нужные вопросы? Тогда что?
— Тогда вы снова вернетесь сюда.
— Да ну?
— Но тогда вы здесь и останетесь. Совсем.
Выждав паузу, чтобы эта мысль наверняка дошла до сознания каждого, я обращаюсь к Карен:
— Ты готова? Уже почти стемнело.
— Нет, подождите! — это кричит Лайнус. — Мы ведь что-то потеряли — и я не понимаю, получили ли
Над нами вспыхивает свет. Я отвечаю Лайнусу:
— В жизни мы плачем в трех случаях: когда чего-то лишаемся, когда что-то обретаем и когда происходит какое-то чудо. За сегодняшний вечер ты испытал все эти состояния…
Свет продолжает сиять, в полном безмолвии.
— Карен, пойдем, — повторяю я.
— Погоди, куда вы собрались? Идти-то вам далеко?
Голос Ричарда сухой и скрипучий, как наждачная бумага. Это от отчаяния.
— Карен пойдет на вершину горы, — говорю я. — Она должна взять с собой Джейн. Когда она дойдет до своей вершины, мир возродится, и Джейн появится на свет в тот же день, что и в первый раз.
— Джаред, да ты совсем дурак, — не унимается Ричард. — Куда ей в гору-то лезть. У нее же ноги.
— С ногами у меня все в порядке, Ричард, я не фарфоровая кукла. Я здорова, сил у меня хватит. Жребий брошен.
Карен прощается с друзьями, со всеми по очереди. Ричард стоит рядом с ней, пытаясь перехватить ее взгляд.
— Пэмми, Гамильтон, настанет день, и мы еще выпьем по рюмочке все вместе. Договорились? И обязательно с герцогиней Виндзорской и Джимми Хендриксом. Ох, и посмеемся мы над этим годом… Пэм, говори всегда что думаешь. И ты, Гамильтон, говори то, во что сам веришь. Не бойтесь быть добрыми.
Гамильтон и Пэм явно пришиблены происходящим.
— Эй, ребята, нельзя же так! Все к лучшему и ради лучшего. Вы мне будете сниться, всегда. А иногда, наверное, я буду сниться вам.
Торопливые объятия, как будто поезд уходит. А впрочем, практически так оно и есть. Следующий кто?
— Венди, Лайнус. Вы-то верите, что все это к лучшему? Я рассчитываю на вас, ребята. Измените этот мир.
— Карен…
— Странное чувство, — задумчиво говорит Карен. — Я словно астронавт перед стартом. Вот и вы думайте об этом так же. Такой торжественный, захватывающий момент. Представьте себе, что каждый из нас летит в космос открывать очередной новый мир.
Карен подходит к Меган, из глаз которой ручьем текут слезы прямо на шерстяной свитерок Джейн.
— Меган, ты прекрасная дочь. Ты умная девчонка. Ты замечательная мать. Ты отличная подруга. Не хотела бы я иметь другую дочь.
— Мама…
Карен целует Джейн.
— Какая она у нас красавица. Я счастлива, что могу тебе сказать, как я люблю тебя.
— Она… она с тобой пойдет… сейчас?
— Да, солнышко. Ты уж меня извини. Но это не надолго. В сентябре вы снова встретитесь.
— Но…
Карен берет Джейн на руки и подходит к Ричарду.
— Ричард. Беб. Я все равно буду любить тебя. Даже во сне. И в моих снах… — Она задумывается. — Подожди, мы ведь с тобой так и не поженились?
— Не успели.
— Ну и ладно. В моих снах мы будем женаты, хорошо?
— Да, понятно, но…
— Никаких «но». Поженимся, поженимся — (Последний поцелуй.) — До свидания.
Повернувшись ко мне, она говорит:
— Эй, Джаред. Что с тобой — порезался?
Я прикасаюсь к своему сердцу и вынимаю из него мерцающую звезду. Я переношу ее в ладони и вкладываю в грудь Карен.