Пока светит Пламя
Шрифт:
Меж тем Марк кинул камзол в траву и, усевшись на его край, приглашающе кивнул Кати. Та осторожно опустилась рядом, подняла взгляд и снова смутилась — слишком уж близко оказались чужие глаза.
— Для начала попробуем снова обменяться силой.
Кати тихо ойкнула, вспомнив, как в прошлый раз оконфузилась. Марк ободряюще улыбнулся:
— Постепенно ты сама научишься контролю и будешь знать, как и сколько зачерпнуть. А пока доверься мне. Я больше не совершу ошибки и буду начеку. Если что, мы просто прервем единение, поняла?
— Наверное…
— Смотри, —
— Конечно, — она фыркнула.
— Значит, как добиваться равновесия, ты знаешь. Осторожно, не спеша. Иначе рассыплешь содержимое чаш. — Марк покачал в воздухе кистью.
— Да, но…
— Не перебивай. Наша главная цель — почувствовать друг друга. Стать единым целым; аптекарем, если тебе угодно, который отмеряет порошки. Давай же, для начала найди меня. Поехали.
Он взял Кати за другую руку и решительно прижал ладони к своим вискам. Девушка послушно закрыла глаза. Прислушалась. Легкий шум ветра в ушах, птичий крик в вышине; где-то на самом краю слуха плещется море. Или это просто кажется, потому что ну должно же оно биться об эти скалы внизу?
А вот биение сердца Марка в этот раз она не услышала. Слегка шевельнула пальцами, стараясь почувствовать пульс под теплой кожей. А потом раздалось тихое "Ну же, я здесь!" прямо в ее голове. Кати зажмурилась сильнее, пытаясь внутренним зрением уловить картину окружающего мира. Представила, как подходит к обрыву, задирает голову к небу… и тут же разулыбалась, заметив светлую черточку, пронзающую синеву.
"Сюда!" — Катрина помахала крачке и выставила руку: "Я тебя нашла!"
"Умница" — птица камнем спикировала вниз, а потом аккуратно опустилась ей на плечо. Катрина радостно рассмеялась.
— А теперь, — уже в реальности послышался знакомый голос, — попробуй понять, что я сейчас чувствую.
Катрина осторожно коснулась черной головки крачки. Это снова показалось странным — то, что она одновременно держит в ладонях голову наставника и трогает гладкие птичьи перышки — и, в то же время, каким-то… правильным.
Она наклонилась ближе. Подышала на макушку птице — летая в небесах, та, верно, замерзла — и прислушалась.
Крачка тихо чворкнула, и Катрина внезапно поняла, что понимает ее настроение. Немного спокойствия, немного умиротворения, которые, подобно редким стрелам солнца. пробивались сквозь дремучую листву застарелой тревоги. Но больше всего сейчас в крачке… в Марке было усталости. Катрина вспомнила, что он уехал в Хоррхол в ночь, а вернулся вот только что, и наверняка снова не выспался, а до того тоже была суматоха…
"Бедняжка" — тихо вздохнула девушка и почти невесомо погладила черную "шапочку" на птичьей голове.
— Нашла? — ворвался в иллюзии голос наставника.
— Кажется, да.
— Тогда выбери чувство, которое тебе больше всего нравится и осторожно прикоснись. Попробуй… ну, примерно, как пьешь воду. Только маленькими глотками,
Катрина выбрала для себя наиболее нейтральное: отстранённое умиротворение, сквозь которое текли запахи ветра и цветов на холме. А потом Марк совсем тихо (не будь Катрина в единении, и не заметила бы) и утомленно вздохнул, и ей снова стало его жаль. Она мысленно уцепилась за темный поток усталости и решительно потянула на себя.
Честно говоря, в тот момент Кати не рассуждала о последствиях. Только когда принялась забирать нехорошее, промелькнула мысль, что, возможно, ей снова станет дурно, как в тот раз, когда она помогла Марку вырваться из забытья. Но вряд ли сильно, ведь тогда он был болен, да и сама Кати толком не знала…
Усталость наползла на глаза точно зимняя шапка, а окружающие звуки сменились нудным звоном в ушах. Желание просто лечь и заснуть затмило для Кати все благие порывы и, отстраненно чувствуя, как руки сами по себе падают на плечи наставника, она безвольно ткнулась носом ему в грудь.
— Кати! — словно сквозь толщу воды донесся до нее встревоженный голос Марка. Она хотела ответить, что ничего страшного не произошло, что она просто немножко отдохнет, а потом обязательно извинится… Но губы стали настолько ленивыми, что даже шевелиться не желали. А еще показалось, что еще совсем немного, и ей станет и вздохнуть лень.
А потом ее перевернули лицом к небу, и на лоб опустилась прохладная ладонь. Кати тихо и облегченно застонала — сквозь руку Марка в нее словно полился солнечный свет. Он разгонял тяжесть и окаменение, оставляя после себя сонную расслабленность.
— Я… — Кати попыталась сесть, но Марк удержал:
— Лежи. Голова кружится?
— Немного.
— Сейчас пройдет.
Он снова положил ладонь ей на лоб, и Кати вспомнила, что Марк целитель. Поняла, что лежит головой у на его коленях и смущенно зажмурилась. Не сказать, чтобы ей было неприятно, но в очередной раз чувствовать себя дурочкой-неумехой было стыдно.
— Простите, — прошептала она.
— Ну и что прикажешь с тобой делать? Почему ты меня не послушалась?
Вопреки укоризне голос Марка звучал совсем не строго. Кати даже решилась приоткрыть один глаз. Наставник смотрел на нее ласково и немного печально.
— Я… я хотела помочь, — пролепетала она. — Вы были такой уставший… а я подумала, что с меня не убудет.
— И вместо того, чтобы поделиться бодростью, ты решила вызвать огонь на себя? Ох, птичка…
Он убрал ладонь и кончиками пальцев осторожно пригладил ей выбившиеся пряди волос. Кати почувствовала, как в груди что-то сладко ёкнуло и снова зажмурилась.
— Впрочем, я сам дурак. Снова не принял во внимание твою порывистую натуру и ничего не объяснил как следует. Забирать нужно совсем немного и исключительно хорошее. Преобразуясь в силу Пламени простые человеческие чувства возрастают в тебе многократно. Правда, для этого нужен природный талант, и чем он больше, тем мощнее станет отдача.