Пока ты видишь меня
Шрифт:
– Теперь, кажется, буду жить, – неосознанно пробормотал я про себя, почувствовав, что могу дышать полной грудью.
Как и подобает месту, где поклоняются священному духу, эта земля источала чистую энергию. Я глубоко вздохнул и расправил съежившиеся плечи. Возможно, из-за балбеса-друга отдохнуть как следует не получится, но я был рад, что у меня появилась хотя бы короткая передышка.
Почему так много людей умирает или хочет умереть? Это был один из тех вопросов, которыми я постоянно задавался с тех пор, как стал жнецом.
Безучастно прогуливаясь, я в конце концов сам не заметил, как дошел до Аккончхона, расположенного
Его лицо было слишком юным, чтобы назвать его взрослым. Хоть он и был довольно высоким, но выглядел не старше студента. Глядя на его жизненный путь, я понял, что он был молодым человеком, которому предстояло еще жить и жить. Почему же он смотрит сюда? Я оглянулся, чтобы проверить, нет ли где поблизости белок, но ни одной не заметил. Так куда же он смотрит? Слегка поднявшись, я огляделся по сторонам. Парень все еще настойчиво смотрел в мою сторону, еще больше округлив глаза.
– Быть не может… Он что, видит меня?
Словно уловив что-то в этом удивленном бормотании, парень нахмурился. Он правда меня видит? Я сделал шаг в сторону. Чтобы человек, далекий от смерти, увидел жнеца, он должен точно знать, где тот находится, и долго смотреть туда. Но тот парень узнал меня с самого начала. Выходит, он…
– Решил покончить жизнь самоубийством.
Теперь хлопот не оберешься. Под настойчивым взглядом парня я развернулся и направился к выходу из храма Чонмё. Бегло глянув на его жизненный путь, я убедился, что он был молод.
Ли Чонун, 20 лет, бросил школу и сдал квалификационный экзамен, чтобы получить аттестат, в настоящее время готовится ко второй пересдаче вступительных в университет, живет с котом.
Прошлые годы Ли Чонуна, составлявшие его жизненный путь, быстро пронеслись у меня в голове. Его родители развелись из-за множества проблем, среди которых было и насилие. Сейчас он живет один. Хотя деньги на повседневные расходы ему присылают, он, похоже, подрабатывает, чтобы немного подкопить. Если все так, непохоже, чтобы он особенно страдал, а судя по тому, что истории болезни я не видел, считать, что у него депрессия, я не мог. Выходит, причина все-таки в домашних раздорах?
Но раз в семейной жизни все так запутано, я не могу это решить…
Я замер на месте так поспешно, что на грунтовой дороге ясно отпечатались следы моих кроссовок. А все потому, что в записях о жизни Ли Чонуна был мой образ.
Выходит, я с ним уже встречался.
Пять лет назад, в сезон дождей, когда за окном лило как из ведра. Тогда я вмешался в дело жизни и смерти одного ребенка, в соответствии с правилами Мёнбуджона, и, к счастью, он продолжил жить дальше.
Этим ребенком был пятнадцатилетний Ли Чонун, я не позволил ему совершить самоубийство, и он снова может видеть меня.
А… Вот же черт.
Я прикрыл голову, которая была так же переполнена мыслями, как Сеульский вокзал – людьми, и зачем-то поправил воротник рубашки.
Ты снова видишь меня, словно показывая, что трудности, через которые я прошел тогда, не возымели никакого успеха? Выходит, снова решил покончить с жизнью?
Я продолжал тревожиться, поправляя очки в роговой оправе.
Однако вскоре мое беспокойство прервали крики друга, который со страшной скоростью бежал ко мне. Мы с ним давно не виделись, сейчас у него были огненно-рыжие волосы, на глазах – заостренные темные очки, на нем была повседневная одежда, подчеркивающая его уникальную индивидуальность. Он был похож на человека, собравшегося выйти на сцену какого-то представления.
– Эй! Ты ж меня обманул, да?!
– Давай-ка потише.
– Проверка, говоришь? Да кому вообще надо было проверять мои документы?! Из-за тебя я жутко натерпелся! Боялся, что меня сотрудники схватят, пришлось сидеть скрючившись всю дорогу! Как ты посмел так испортить мою первую поездку на KTX?!
– Ну и что с того? Уже и пошутить над другом нельзя? А, Чхоль? [10]
– Шутить тоже надо в меру! Ух, ну тебя!
– Ты поел?
– Когда б я успел? Купи-ка что-нить.
10
Чхоль (кор. ?, кит.?) – имя героя записано китайским иероглифом, имеющим значение «мудрый, проницательный».
Я усмехнулся, увидев, как Чхоль тут же успокоился, стоило мне заговорить о еде. Несмотря на его модный и яркий внешний вид, внутри он оставался все тем же. В то время как другие жнецы выбирали обычные очки с эффектом телескопа (специального телескопа, который позволяет жнецам издалека видеть записи о жизнях людей), Чхоль выбирал солнцезащитные, которые выделялись бы издалека и соответствовали его уникальному стилю. Среди жнецов, большинство из которых выглядели мрачными и строгими, Чхоль был полон индивидуальности.
– Давненько я в Сеуле не бывал. Есть тут неплохой ресторанчик?
– Раньше был. Рядом со станцией Хвехён, но его пожилая хозяйка недавно ушла в мир иной.
– Эх, вот как? Ну, я тоже сейчас питаюсь только куксу [11] на рынке Сомун, в ресторане, хозяйке которого недолго осталось. Мы такими темпами с голоду-то не окочуримся? – простонал Чхоль с бесконечным сожалением на лице. А все потому, что жнецы могут есть только в тех ресторанах, которыми управляют люди, близкие к смерти.
11
Куксу (кор. ??) – пшеничная лапша. Может подаваться с разными соусами и ингредиентами.
Жнецы обычно приходят к старикам, чтобы поесть и купить у них разные вещи. С нами ничего не случится, даже если мы не будем есть, но те жнецы, которые часто бывают по работе в мире живых, смотрят на еду как на маленькое удовольствие.
Пока я раздумывал, нет ли поблизости хорошего места, где можно поесть, Чхоль, оглядывавший Сеульский вокзал так, словно для него все было в новинку, закричал:
– Эй, что на тебе за штаны?! Сколько ты в них уже ходишь?!
– Что?
– Да эти твои черные штаны! У них же все края растрепались. Ты вообще покупаешь себе одежду?