Пока ты видишь меня
Шрифт:
– Хм, когда же я их купил? Ну какая вообще разница? На меня и смотреть некому.
– Я же смотрю! Так не пойдет. Для начала смени штаны на эти.
Чхоль достал из большого чемодана голубые шорты и вручил их мне. До сих пор я никогда не носил ничего подобного, поэтому широко вытаращил глаза. К тому же они были светло-голубого цвета. Не буду ли я слишком выделяться?
– А других штанов у тебя нет?
– Нету. Ну эти прекрасно подойдут к твоей черной футболке. Просто возьми их. Считай за подарок.
– Спасибо конечно, но разве они
– Ты совсем сбрендил? Кто вообще будет указывать пальцем на жнеца и что-то говорить про его одежду? Даже если ты снимешь штаны прямо здесь и переоденешь на другие, никто тебя не увидит, так что можешь одеваться как угодно. Ха, а вот поношенные штаны носить тебе не стыдно?
Когда я нерешительно взял шорты, Чхоль тут же втолкнул меня в туалет. Ну он хотя бы не стал заставлять меня переодеваться прямо посреди вокзала, потому что все равно никто нас не видит.
Как и сказал Чхоль, мои черные штаны были слегка потрепаны, поэтому я выбросил их в мусорку в туалете и надел голубые шорты, которые он мне вручил. Они доходили мне лишь до колена, поэтому я чувствовал на ногах какую-то пустоту, которая опустошала мне и душу. А ведь такое же чувство было, когда я впервые в жизни надел кроссовки. Вряд ли меня кто-то увидит, но на всякий случай я стал поправлять одежду перед зеркалом, и тут же люди, стоявшие неподалеку, начали оглядываться по сторонам, потирая предплечья.
– Тебе не кажется, что в туалете как-то прохладно?
– И правда. Похоже, и здесь кондиционеры работают.
Двое людей, стоявшие по обе стороны от меня, покачали головами и быстро покинули туалет. Место, где находится жнец, наполняется холодом и тишиной, от которой хочется уйти. Увидев, что половина людей, которые были в туалете, уже вышла, я тоже вышел следом. Чхоль ждал меня снаружи, и люди обходили его стороной, будто на том месте было какое-то препятствие. Они не могут нас видеть. Потому что они еще не готовы встретиться с нами лицом к лицу.
– О, так-то лучше. А теперь идем есть. Чем ты сейчас питаешься?
– Кимбапом.
– Кимбап? И где?
– На станции. Его продают только утром, поэтому сейчас его там нет.
– Там тоже старушка, которой осталось всего ничего?
– Ну… А разве ты не должен пойти к человеку, за которого отвечаешь?
– Пока нет. Можно пойти к ней завтра. А как дела у Хана? [12]
– А мне откуда знать?
– Вы ж вместе на одной земле, в Сеуле, работаете, а ты ничего не знаешь?
12
Хан (кор. ?, кит. ?) – имя героя записано китайским иероглифом, имеющим значение «большое дерево».
Чхоль, щелкнув языком, покатил чемодан. Мы покинули Сеульский вокзал и вышли на яркий солнечный свет, который на некоторое время остановил болтовню
13
Синчхон (кор. ??) – один из районов Сеула.
– Лады! Тогда идем к Хану.
– Вот так внезапно? Он наверняка разозлится.
– Пусть он и угрюмый, но разве станет злиться на предложение поесть? Поглядим-ка, где он сейчас.
Чхоль постучал по своим очкам и огляделся. Осмотрев Сеул с помощью своих очков-телескопов, он, похоже, отыскал Хана и ухмыльнулся. В университетской больнице недалеко от Синчхона Хан неторопливо разгуливал по коридорам, постукивая по полу своим зонтиком-тростью.
– Так и знал, что следует с ним связаться.
Когда я достал мобильный, Чхоль быстро вытянул руку вперед, останавливая меня, и яростно замотал головой:
– Эй, только не этим. Я разыграю нашего Хана.
– Если не хочешь, чтобы он продырявил твое горло зонтиком, будь паинькой. Думаешь, он, с его-то характером, поймет твою шутку?
– Эй, да все норм. Мы же столько лет связаны друг с другом. Кстати, где ты взял этот телефон?
– Как это «где»? Купил в магазине мобильных телефонов.
– И где он? Покажи-ка его мне. Сколько бы я башкой по сторонам ни вертел, не смог найти ни одного достойного места.
– Хозяин того магазина погиб из-за несчастного случая.
Чхоль снова потащил за собой чемодан с разочарованным выражением на лице. А когда мы поднимались по эскалатору, его плечи угрюмо поникли.
– Я-то думал, что смогу прикупить его в Сеуле…
Его полный жалости голос звучал так же мрачно, словно песня плакальщиц на похоронах. Люди, вздрагивая, оглядывались вокруг, но, конечно же, нас не видели и лишь потирали свои озябшие руки. К счастью, меланхолия Чхоля продлилась недолго. Когда я вытащил одноразовый проездной билет в метро, он заулыбался, как дурак:
– Это транспортная карта Сеула?
Почему-то меня это смутило, и я не ответил, а лишь быстро провел картой у турникета и прошел вперед. Когда я спускался по лестнице, ведущей к первой линии, Чхоль не последовал за мной, а позади слышался только шум. Мне в голову пришла одна догадка, поэтому я поднялся обратно по лестнице, чтобы ее проверить, и увидел его, скулящего у турникета с чемоданом. Почему он решил протиснуться в этот узкий проход, когда рядом с ним есть широкий аварийный турникет, через который обычно и заходят с чемоданами?