Пока жизнь не разлучит нас
Шрифт:
– А ищите, – отмахнулся Николай, – только он, кроме того, что я вам рассказал, ничего не знает. Он довез меня до пригородной остановки, а потом мы сели на автобус.
– На какой? – поинтересовался Костиков.
– А вот этого я не помню, – Николай паясничал, строил гримасы. Шмаков, стоя у окна, еле сдерживался, чтобы не ударить по потному красному лицу. – Я хотел отвезти его в лесополосу и бросить там, что и сделал.
– Что-то же вы должны помнить, – настаивал Валерий.
– А я не помню, – твердо заявил Николай. – Скажите,
Шмаков не выдержал:
– Врежь ему, Валера. Если все так, как он говорит, у нас есть шанс найти мальчика. Давай выбьем из него показания. – Он сделал шаг к Мелентееву. Костиков остановил его:
– Подожди. Не трогай.
Николай пьяно ухмыльнулся:
– Правильно, не трогайте рабочего человека. А то некоторые считают: если я пью, то уже и не человек вовсе. Можно меня на улицу, как собаку, выбросить. А я доказал обратное. Пусть он сбросит свою спесь. Скажите ему, так с людьми нельзя.
– Думаю, он все давно понял, – устало проговорил Костиков. – Скажите, куда вы дели ребенка? Мальчик, в конце концов, не отвечает за своего отца.
Мелентеев развел руками:
– Вы полиция, вы и ищите.
Теперь он всем своим видом показывал, что не желает говорить.
– Каким бы вы его ни считали, в этой игре он сыграл честно, – бросил майор.
Николай прищурился:
– Вы о чем?
– Вы просили выкуп в сто тысяч долларов, и он отдал вам все, что у него было, – напомнил Костиков. – Теперь вы можете купить несколько квартир. Верните ему ребенка.
На секунду Мелентеев растерялся, но потом взял себя в руки.
– Эти деньги – моральная компенсация за все мои страдания, – развязно заметил он. – Знаете, что он хитростью оставил меня в развалюшке на окраине деревни? Я ее давно пропил. Хорошо, приютил приятель, бывший афганец. У него и так нас с десяток понабилось, бомжей. Впрочем, теперь деньги мне не нужны. Самое главное – я увидел его в горе. Он прочувствовал на своей шкуре то, что когда-то чувствовал я.
– Это не одно и то же, – процедил Шмаков.
Николай пожал плечами:
– Думайте, как хотите.
– Вы сами придумали способ забрать у него сто тысяч? – вдруг сказал майор. – Очень умно.
Пьяница осклабился:
– А я никогда не был дураком.
– Как вы достали пакет с деньгами из моря? – Валерий смотрел ему прямо в глаза. – Как вы вообще пробрались на тот пляж? Там очень крутой спуск. Карпов видел лодку. Это ваша?
– Моя, – утвердительно закивал пьяница.
– Где вы ее взяли?
Николай показал гнилые зубы:
– А друг одолжил. Или вы думаете, у меня все друзья только подзаборные алкаши?
Услышав это, Шмаков побагровел:
– Ах ты гнида… – Он кинулся на Мелентеева, но Костиков встал между ними.
– Оставь его. Ты же видишь, что он ни при чем. Это самооговор. Ему уже нечего терять, так он считает. Что в тюрьме, что на воле – для таких, как
Николай побледнел:
– Как – самооговор?
– Похитители приказали оставить деньги совсем в другом месте, – буркнул Костиков. – Ты попался в мою ловушку, Мелентеев. Я понимаю, что ты жаждешь отомстить Карпову. Однако мы здесь для того, чтобы разбираться во всем. Невиновного я не стану отдавать под суд.
Николай задрожал.
– Я похитил его ребенка! – крикнул он. – И заявлю об этом на суде!
– Я задержу тебя до выяснения всех обстоятельств, – сказал ему Валерий, – и только для твоей же пользы. Я боюсь, что ты наделаешь глупостей, если выйдешь из отдела прямо сейчас. Уведите, – устало распорядился он. Когда пьяница в сопровождении конвойных вышел из кабинета, Шмаков недовольно заметил:
– Сколько времени мы с ним потеряли…
– Да, – согласился Валерий и, красный от напряжения, вышел в коридор. По его лицу Георгий сразу понял: ничего утешительного полицейский ему не скажет. Припухшие от бессонницы веки затрепетали:
– Где мой сын?
Майор развел руками:
– Думаю, Николай Мелентеев об этом не знает. Я уверен, он не похищал вашего ребенка.
Карпов побагровел:
– Как – не похищал?
– Несмотря на его утверждения, он не в курсе самых главных деталей, например понятия не имеет, куда вы привезли выкуп. Думаю, он услышал о похищении по телевизору и решил убить двух зайцев – отомстить вам и подзаработать.
– Почему вы не проверите его? – На Георгия было жалко смотреть.
– Мы все проверим, но, уверяю вас, никого и ничего не найдем. А вы идите домой. Если кто-то объявится, то вы дайте мне знать.
– А вы, если узнаете что-то новое…
Костиков ободряюще кивнул:
– Конечно. Мы будем заниматься только вашим сыном.
На ватных ногах Георгий поплелся из отдела. Валерий с жалостью смотрел ему вслед. К нему подошел Шмаков:
– Ты веришь, что мы отыщем ребенка?
Валерий покачал головой:
– Хочешь честно? Нет. Все мыслимые и немыслимые сроки прошли. Ты же ведь сам прекрасно знаешь…
– Знаю, потому и спрашиваю. Может, зря ты его обнадежил?
– Надежда никогда не бывает лишней. И вообще, случаются же чудеса. – Майор улыбнулся одними уголками губ и тут же посерьезнел: – Хотя я в чудеса не верю. Что там по синему джипу?
– Я положил тебе на стол списки владельцев автомобилей и их фотографии. ГИБДД подсобило. Полковник дал добро на осмотр всех машин.
– Отлично. Завтра… – Майор не успел договорить. К нему спешил конвойный, который увел Николая Мелентеева:
– Товарищ майор, задержанный просится на допрос.
Костиков скривился:
– Я так и думал. Веди его сюда.
Теперь лицо Николая посерело, под глазами залегли черные круги. Он тяжело опустился на стул.
– Я вас слушаю, – сказал ему Валерий. Мелентеев опустил голову.