Пока жизнь не разлучит нас

Баскова Ольга

– Ты же бросил, – усмехнулся Удалов.

– Бросил, – согласился я. – Да вот приспичило.

– А я никогда и не начинал. – Станислав вдохнул полной грудью. – Хорошо-то как! Лето на дворе.

– Только не говори, что мы, как всегда, не заметили, – бросил я. – И без того тошно. Если этот негодяй украл ребенка и издевался над ним, просто не знаю, как сдержать себя и не пристрелить его на месте.

– Подожди… – Станислав предостерегающе поднял руку. – Идет, кажется.

Со стороны детской площадки показалась долговязая фигура. Ошибиться было невозможно. К нам направлялся Жуков. Подходя к подъезду,

он становился все мрачнее и тревожнее. Испуганно озирался по сторонам, словно какое-то шестое чувство подсказывало ему: сегодня за ним придут.

– Здравствуйте, Борис Георгиевич, – Удалов вышел ему навстречу. – Мы давно вас тут поджидаем. Нам необходимо… – договорить он не успел. Жуков швырнул в полицейского пакет с продуктами и кинулся бежать.

– Быстрее! – крикнул я, и мы бросились вдогонку.

Миновав детскую площадку, мы выбежали на улицу. К счастью, прохожих в тот день было мало. На освещение этот район не жаловался, и неяркий свет фонарей позволял увидеть фигуру преступника. Я и Удалов были в отличной форме, однако и художник оказался не из слабаков. Он мчался, как антилопа, однако мне удалось сократить расстояние между нами на тридцать метров. Жуков резко свернул в арку между домами и направился к пустырю. Наверное, надеясь перехватить там одиноко стоявших частников. Однако это ему не удалось. Я сделал прыжок и опрокинул Бориса на землю. Мы покатились по сухой траве. Жуков отчаянно пытался освободиться от железной хватки, но ничего не получилось. К тому же подоспел Станислав. И вдвоем мы скрутили подозреваемого.

– Попался, гад! – Я ловко надел на него наручники. Жуков тяжело дышал. Из рассеченной брови на лицо капала кровь.

– Кто вы такие? По какому праву? – пробормотал художник.

Удалов усмехнулся:

– А ты разве не знаешь?

Борис принял гордый вид:

– Понятия не имею. Вызовите полицию.

– Ты прекрасно понимаешь, что мы и есть полиция. – Я толкнул его в спину: – Иди, негодяй. Теперь ты за все ответишь.

Лицо подозреваемого исказилось от страха:

– Я действительно не представляю, что нужно от меня полиции.

– Неужели? – усмехнулся Станислав. – Зачем же ты тогда бежал?

– У нас район неблагополучный по криминогенной обстановке, – сбивчиво пытался объяснить художник. – Здесь часто совершаются ограбления. Причем даже среди бела дня. Вы можете проверить по сводкам. Вот я и испугался. Я принял вас за грабителей.

– Кончай заливать. – Я потащил его к машине. – По дороге тебе лучше признаться, где Дима Карпов.

– Кто, простите? – Удивление казалось искренним. Удалов и я еле сдержались, чтобы не ударить его.

– Ты, гад, говори, где ребенок! – Удалов взял его за грудки. – Ты похитил ребенка предпринимателя Георгия Карпова, Диму, потребовал выкуп, а ребенка не вернул. Где ты его прячешь?

– Я не знаю никакого Диму Карпова и его отца, – твердо сказал Жуков.

– Не знаешь? – Станислав побагровел. – Это мы пока не знаем, сколько на твоей совести сломанных мальчишечьих судеб. Но теперь ты попался, товарищ художник. Камера наружного наблюдения запечатлела тебя, когда ты разговаривал с мальчиком. Ты подозреваемый номер один, Жуков.

Борис побледнел:

– Да. Я, кажется, припоминаю, что было такое дело. Но я могу все объяснить. Это

очень просто. Я художник. Я люблю писать портреты детей. Кроме того, у меня есть маленький бизнес. Я делаю кукол – реборнов. Сейчас многие дамы подсели на них. Для большей схожести с настоящими детьми мне нужны детские волосы. Когда я увидел этого мальчика возле школы, то понял: цвет его волос – именно такой, как мне заказывали. Вот и все объяснение. Как видите, оно простое.

– В отделе ты все расскажешь еще подробнее, – я толкнул его в машину.

В автомобиле Жуков молчал, изредка бросая испуганные взгляды. Мы тоже не проронили ни слова. Лишь когда машина притормозила у отдела, Борис напрягся:

– Вы мне не поверили?

– Теперь тебе надо думать, чтобы во все поверил суд, – бросил ему я. – Давай выходи. У меня нет желания прикасаться к тебе.

Жуков покорно вылез.

– Учтите, вы совершаете ошибку. Я невиновен.

– Разберемся.

Костиков и Шмаков ждали нас в кабинете. Они недружелюбно посмотрели на подозреваемого.

– Садитесь, Жуков, – буркнул Валерий.

Художник опустился на стул, но тут же вскочил:

– Извините. Товарищ следователь, я не знаю вашего имени-отчества и звания, вы допускаете ошибку! Ваши сотрудники рассказали мне, в чем меня подозревают. Но это просто нелепое совпадение, не более того. Я уже объяснил, почему подходил к этому ребенку.

– Чтобы срезать волосы для куклы? – уточнил Шмаков. Жуков с благодарностью взглянул на него:

– Именно так. Мне поступил заказ от богатого клиента. Только идиот в наше время отказывается от хороших и абсолютно некриминальных денег.

– Допустим, – кивнул майор. – Разве вы не приглашали его посмотреть у себя дома новую компьютерную игру?

Борис побледнел, и это не укрылось от следователя.

– Да, приглашал, – он опустил голову. – Но, поймите, не мог же я срезать волосы прямо на улице, тем более возле школы. Я хотел показать мальчику кукол, возможно, он сам согласился бы подарить мне прядь своих волос.

– Дальше, – щелкнул пальцами Виктор. Жуков вздрогнул, как от удара.

– Я стал караулить его возле школы, – он поморщился от своих слов. – Я как-то неправильно выразился. Я просто хотел еще раз увидеть этого ребенка. Но, к сожалению, больше его не видел.

– И не слышали по телевизору выступление его отца? – поинтересовался Костиков. Борис развел руками:

– Телевизор смотрит только моя жена. По нему показывают слишком много насилия, а это плохо влияет на мое творчество.

– Понятно, – Валерий наклонил голову. – В смысле, ваше объяснение. Но я вам не верю.

– Почему? – изумился Жуков. – Я говорю чистую правду.

– Когда я собирал материал о вас, я сделал запросы в другие государства, – начал майор. – И неожиданно даже для меня ответ пришел из Украины. Помните того мальчика в Симферополе? Вы думали, он никому ничего не расскажет. А ребенок не смог молчать и подробно рассказал матери, что заставлял его делать дядя, назвавшийся тренером. Охотно верю, что это было ваше первое преступление, Жуков, иначе вы бы не наследили. Ваши отпечатки нашли почти на всех вещах мальчика. К сожалению, ребенок дал не очень точный ваш портрет. Это и понятно. Мальчик постоянно находился в стрессе. Тюрьма вам обеспечена.