Шрифт:
Для полноты восприятия, автор счёл нужным указать актёров, которых он видит в образах некоторых героев.
Кириллов Пётр Григорьевич, командир разведроты – Игорь Петренко.
Бондаренко Александра Архиповна, военврач – Екатерина Астахова.
Никонов Александр Николаевич, комбат – Фёдор Добронравов.
Вохров Владимир Павлович, политрук в начале произведения – Павел Прилучный.
Войков Иван Алексеевич, вернувшийся политрук – Николай Добрынин.
Глава 1
Прохладный ветер качал прошлогодний высохший
Сержант закурил. Постояв несколько минут ещё раз посмотрел в чистое небо. Затем вытер лицо пилоткой, опустил глаза и задумался о чём-то своём. Взгляд его выражал сожаление, было видно, что он вспоминает родных ему людей. Боец вздохнул.
–Эх, – хлопнул себя по ноге сложенной пилоткой, затем надел её и вошёл в пролесок так же аккуратно, как и выходил.
– Не доверяю я этому затишью, товарищ старший лейтенант. Несколько дней уже ни фашисты, ни наши не наступают. Чует моё сердце ничего весёлого и жизнерадостного эти выходные не принесут.
Командир разведроты сидел на бревне и ремонтировал сапог, зажав его ногами.
– Что ты каркаешь как хреновая свекровь, Николай? Тихо значит хорошо. Давно ли мы в тишине сидели? Вон лучше гимнастёрку себе зашей. Будто собаки тебя рвали. Скоро расслабуха кончится. Наслаждайся пока. Оружие почистил? Ходит, слушает. Не дёргай мне нервы.
Сержант с укором взглянул на командира и отошёл чуть в сторону.
– Автомат у меня всегда в порядке. А рваньё для маскировки в лесу ладней, чем воротничок накрахмаленный. Да и некогда было. Сами знаете.
Лейтенант обулся, встал и подошёл к бойцу.
– Ладно. Не серчай, дружище. Глянь лучше, как я сапог починил. Вот что значит руки у человека не из задницы.
– С неделю походит, – усмехнулся тот.
– Видишь братьев Дубовых? Лежат себе, отдыхают. Никого не беспокоят. Золото, а не солдаты.
– Да их и кувалдой не проймёшь. Двое из ларца. Вот так батька постарался, ничего не скажешь, – снова парировал Николай.
– Тьфу на тебя. Ему слово, а он тебе два. Кто из нас командир?
– Вы.
– Я. Вот дойдём до Берлина, все будут шнапс трофейный пить, а тебя я под арест посажу. За вредность твою и занудство.
Привал для разведроты затянулся на несколько дней, но душевного спокойствия не было. В воздухе висело напряжение как натянутая струна. Хоть и не слышны были как обычно разрывы снарядов и пулемётные трели, но вокруг стоял далёкий гул моторов тяжёлой военной техники. Такой низкий, утробный голос был у наступающей весны. Шла крупная перегруппировка войск. Два титана готовились сцепиться
Командир роты, Кирилов Пётр, осматривал своё подразделение. В основном новобранцы. Люди гибли, их место занимали другие, но были и старожилы, тёртые калачи которых просто так не возьмёшь. Они шли с ним бок о бок с того момента как линия фронта медленно, тяжело, но всё же стала двигаться на запад.
Савостин Николай. Опытный, умелый разведчик. Бесчисленное количество раз он выручал в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Из цирковой семьи. Человек-смекалка. Как в его мозгу складывается решение, никто не знает. Рядом дремлют, положив под голову вещмешок, братья Дубовы. Алексей и Александр. Погодки, но похожи как две капли. Деревенские, простые ребята. Действуют чётко, бесхитростно, прямо. Каждый из них способен побороться с годовалым бычком. Тут же, с ними расположился Тимченко Михаил. Рачительный хозяин. Глава большого семейства. Знает и может всё. Это он научил когда-то новоприбывшего, зелёного лейтенанта «починять» сапоги. Сам Кириллов, человек образованный не только в рамках программы военного училища, но лёгкий и простой в общении. Может найти подход к каждому, не зависимо от его социального положения. Правильный, разумный офицер.
Тимченко подсел к командиру:
–О чём задумался, старшой?
–Не знаю я, что делать с этими пацанами, дядя Миша. Как их в разведку посылать то? За неделю третья группа не вернулась.
–По другому не будет, – ответил солдат, – немец по шапке получил, назад пятится. Партизаны наши им тоже перекурить не дают. Вот они бдительность и усилили. Это в начале войны они вперёд бежали ни на что не оборачивались. Сейчас другое дело. Сдюжим. Нам деваться некуда. Подучим ребят и вперёд.
–Успеть бы. Ладно, прорвёмся. Табачок есть?
–Как же не быть? На днях только новый кисет пошил.
–Всё у тебя настроено, всё по полочкам, – улыбнувшись, сказал Кириллов, – когда успеваешь?
–А я не стараюсь. Само получается. Доставайте газетку, Пётр Григорьевич.
Спокойствие прервал крик бегущего к ним солдата.
–Товарищ старший лейтенант. Там это. Крестник ваш. Не знаем что делать.
–Что дышишь как конь загнанный? – прервал его Пётр. – Объясни нормально. Что? Где? Ёш твою медь!!!
–Возле штабной землянки. Там.
Кириллов не стал дослушивать запыхавшегося бойца и рванул с места в указанном направлении. Он бежал и видел толпу бойцов собравшихся у отдельно стоявшей на поляне берёзы. Какие мысли появлялись в голове за это время, один Бог знает.
– Где он? Что случилось?
Комбат стоял с невозмутимым видом и смотрел на Петра с удивительным спокойствием.
– Всё нормально. Висит.
– Кто висит? Где? Товарищ подполковник, хоть вы объясните, что творится вообще? Егор где?