Показания Шерон Стоун
Шрифт:
Уж я-то знаю о чем думает Марина, лежа под обезумевшим от страсти Чепелем.
Вообще-то ей видится другое. Видится, что она лежит одна – щекой вниз на траве. Голова ее как будто бы простреляна. Дырка с запекшейся кровью. Из дырки нервически бьет струйка пара. Ей видится, что рядом ходят две вороны. Одна приносит завалявшуюся куриную ножку, вторая – замызганный кусок колбасы. Начинают есть, строго поглядывая на Трегубову…
А я слышу ее голос, как будто она надиктовывает свой роман:
– Знаешь, Чепель,
Марина сделала паузу и продолжает:
– Вокруг меня ходили две или три строгие вороны. Вдалеке пробегали древние собаки без породы и названия… Поодаль от птиц ходили древние кобылицы и громко писали, и жгучие струи кобылиц били в землю… И было это в никаком году никакого числа никакого месяца… И только струйка пара билась и свистела в голове дырявой моей… в голове дырявой моей…
Вот что представляла себе классная молодая женщина, дочь известного высокопоставленного чиновника в аппарате федерального правительства, модная писательница Марина Трегубова, которая в эти дни писала роман «Показания Шерон Стоун».
Конечно, она прикончит Чепеля как и задумывала, согласно роману, а сама превратится в ворону, чтобы поприсутствовать на его похоронах.
Произойдет это совсем скоро, собственно говоря, сегодня, буквально через десять минут, а похороны Чепеля, вкусившего сладость элитарного женского тела, состоятся через несколько дней – теплым сентябрьским днем…
Вот он, кстати, наступил.
Вокруг гроба родственники, среди них мать Виктора и его девушка Вика (тоже с мамой).
Здесь же и сослуживцы Чепеля в штатском. Это начальник отдела полковник Кузнецов (мужчина в предпенсионном возрасте), его заместитель – капитан Кундеев, и молодые коллеги: глуповатый Жуликов и простодушный доверчивый Санек Соловьев.
…Мертвое лицо Чепеля. Высокие ели.
На одной из них сидит крупная ворона, поглядывая на гроб. О чем могут говорить ворона и мертвец?
Я, как посвященный, слышу бурные дебаты.
– Я уже потусторонний, Марина Сергеевна, а Вы живы…
– Я жива? Может быть…
– Ты жива… – нервно переходит на «ты» Чепель. – Какому мужику ты теперь отдаешься?
Вдруг раздается его пронзительный крик, оглашая всю округу.
– Я хочу к тебе, Марина! Маришка! Хочу к тебе!
Марина смеется:
– Я же ветер, ворона и ель… Ты видишь ель и ворону на ней?
– Да.
– Это я, Чепель. В никаком году.
– Нам так хорошо было с тобой… в твоих этих гребаных казематах … Ну, там где Клеопатра, блин…
– Клеопатра… – задумчиво повторяет Марина. – Я была похожа
– Не знаю… Скоро черви отгрызут мне яйца и я забуду, как хорошо было нам в твоих казематах…
– Пусть это помнят черви, Чепель… Нам это не нужно…
– Нам так было хорошо… – снова говорит Чепель.
– Дальше будет еще лучше…
Гроб заколачивают, опускают. Летят первые комья земли.
Кузнецов смахивает скупую слезу:
– Ну, Виктор, прощай… И уж прости нас… Знать бы, что так оно обернется…
– Да уж, Витюша … – вздыхает Кундеев. – Знать бы… Наверно не щадили мы тебя на работе…
Он поправляется:
– Да что мы? Родина не щадила… Мы-то что? Мы старались…
«Врет как сивый мерин…» – думает Жуликов.
Ну, Жуликов – молодой, глупый, что с него взять?
Происки Родины против Чепеля легко доказать, если отмотать пленку событий назад. Очень хотели и Кузнецов, и Кундеев, чтобы Чепель, например, женился. Но Родина, – вернее, задание Родины, – пока не пускало. А против Родины не попрешь, это и без Кундеева понятно.
…Из туалетных кабинок одновременно выходят Кузнецов и Кундеев, облегчившись.
– Там Вика опять пришла… – озабоченно вздыхает Кундеев. – Ну, которая девушка Чепеля…
Кузнецов сначала вроде обрадовался:
– Ну что ж, дело молодое, нужное…
Потом испуганно отступил в кабинку, спрятался от наваждения:
– Какая Вика?
– Ну, это… сексопатология…
– Опять, екарный бабай! А где Кундеев?
– Да вот он я!
– Отставить хамство! Сам вижу – пока не слепой. Какой план?
– В Управление собираюсь, к Корнейчуку…
– Срочно обработать девушку, а потом в Управление!
Кундеев, вздохнув, направляется в кабинет. Вика уже комкает мокрый носовой платочек. Начинается разговор.
Кундеев для себя записывает содержание беседы в блокнотик. Дел-то много, разве все упомнишь в деталях, если что… А так, вот она запись, кто чего говорил, потом не отопрешься.
– Итак, психологическая девственница… Я правильно вопрос сформулировал?
– Да. Так сказал психолог. Я должна сохранить себя для Виктора на первую брачную ночь.
– А когда будет первая ночь?
– 29 сентября.
Кундеев, присвистнув, ставит жирный знак в блокноте:
– … сентября… Долго ему еще!
У девушки на глазах – новые слезы.
– Но это не обозначает, что можно с куклой, не обозначает! Вы его можете отстранить от следственных действий с этой?
Кундеев задумчиво записывает:
– С этой…
– Ну, которая как Шерон Стоун показывает ему все… В его положении ему нельзя показывать это, вы понимаете? Он становится извращенцем! Сегодня он полез на куклу, а завтра… завтра на кого?