Покемоны и иконы
Шрифт:
Ну да, в чем его вина, если его даже в городе не было? Вонючие бородачи в рясах, видимо, нас за полных идиотов держат? Конечно, столетие спустя можно нафантазировать и предположить, что и связи-то никакой не было с Царским Селом, и расстояние в двадцать пять километров было возможно тогда преодолеть не меньше чем за три дня. Только, видимо, забыли попы, что между Петербургом и Царским Селом к тому времени уже как 80 лет ходили поезда и уже как 20 лет стабильно работала телефонная связь! Поэтому утверждать, что Николай не знал о расстреле рабочих – наглое вранье! Он не просто знал, но и дал свое согласие. Да, письменно,
Может, то, что произошло двенадцать лет спустя уже с сами царем и его семьей, было возмездием? Торжеством справедливости? «Око за око», – так, кажется, в Библии говорится?
10. В тюрьме за ловлю покемонов?
«…19 августа 2016 года Соколов Р. Г. с целью пропаганды информации, направленной на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам национальности, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, разместил на своих страницах пользователя «Соколов» в социальных сетях ВКонтакте и YouTube в сети Интернет видеоизображение под названием «В тюрьме за ловлю покемонов?», которое самостоятельно изготовил, используя техническое устройство с функцией аудиовидеозаписи, то есть совершил преступление, предусмотренное частью 1 статьи 282 УК РФ и частью 1 статьи 148 УК РФ…»
Все православные храмы почему-то построены так, что, когда в них заходишь, нехотя подкашиваются коленки. Задираешь голову к своду, а там росписи со странными изображениями людей на иконах, вокруг богатое убранство, позолота, величественность. И от этой громоздкости и мнимой напыщенности почему-то становится одиноко. Мне могут возразить, что человек приходит в храм пообщаться с богом, поэтому такое состояние вполне объяснимо. Но, как я понимаю, любое общение наедине – процесс интимный. Для такого общения и обстановка нужна соответствующая. Более уютная, что ли. А тут за тобой из-за свечей и крестов со стен наблюдают десятки глаз. Да не просто смотрят, а как бы вопрошают: «С чем пожаловал? Свечку при входе купил? Чего стоишь глаза пялишь – согнись смиренно!»
Наш поход в Храм на Крови, откровенно говоря, мне показался немного унылым. Шуметь или мешать кому-то молиться я не собирался, да и акций самосожжения устраивать там не планировал. Внимание к себе я тоже старался не привлекать, поскольку процесс поимки покемонов требовал от меня некоторой сосредоточенности. Ирка ходила за мной и старательно снимала меня на видео. Я на свой телефон ловил покемонов, а Ирка ловила меня на свой. Народу было немного, службу никто не вел. Я поймал парочку покемонов и на этом свою миссию посчитал выполненной. В храме мы молчали и продолжали молчать ещё минут пять после того, как покинули его своды.
«Слышал, что в Питере один студент поймал покемона в синагоге. Евреи ему за это бутылку кошерного вина вручили», – прервал я молчание.
«Ты не боишься, что нас самих поймают?» – очень серьёзно спросила меня Ирка, как бы не услышав, о чем я только что сказал. Она остановилась, взяла меня за рукав, потом долго, пристально смотрела в глаза. Взгляд её бегал по моему лицу, она заметно волновалась и переживала.
«Но мы же не сделали ничего противозаконного! Походили с телефонами и всё! А о тебе
«У меня один знакомый есть, он в какой-то группе состоит, вроде киберпатруль – что-то наподобие блюстителей порядка в интернете», – сказала Ирка озадаченно.
«Знаю я про этих блюстителей порядка! Они мне все комментарии засрали!» – ответил я.
«Ты ведь понимаешь, что это не просто боты какие-то. Они специально находят таких, как ты, собирают доказательства, а потом бац – и уголовное дело! Сам понимаешь, на кого они работают».
«А ты знаешь, откуда у этого патруля ноги растут?» – спросил я Ирку в ответ.
«Не знаю, не спрашивала», – пожала она плечами.
«Слышала про группы смерти в ВКонтакте?»
«Типа «Море китов» и «f57»? – отозвалась она.
«Да, точно! Я помню ещё «Разбуди меня в 4.20», – подтвердил я.
«Страшные глупости про смерть, про бесполезность жизни и тайный смысл ухода из неё, – Ирка заметно погрустнела. – Блин, я столько всяких историй об этом слышала, аж жуть!»
Она остановилась и приникала ко мне, чтоб я обнял её. Ирка стояла, положив голову мне на грудь, и рассказывала:
«Знаешь, совсем недавно мама рассказывала, что у женщины одной на работе дочка сиганула с крыши. Та ей звонит, спрашивает: «Доченька, ты где?», а ей в ответ: «Это не доченька, это врач «скорой». Ваш ребенок мертв». Представляешь, как с этим дальше жить?»
Мы стояли посреди улицы, я крепко сжимал её в объятьях, будто это она собиралась кинуться с крыши, а я вовремя успел остановить её. Память вдруг очень четко нарисовала серое волнистое покрытие крыши старой хрущёвки.
Все эти группы смерти очень похожи на секты. Их объединяет то, что и там, и там в красках рассказывают о продолжении жизни после смерти. Правильно, зачем бояться суицида, если уверен, что там тебя ждет лучшая жизнь? И разве не о том же нам говорят в церкви с той лишь поправкой, что самоубийцы не попадают в рай? Киберпатруль этот планировался для выявления таких групп смерти. Они выявляли или внедрялись в группу, сообщали полицейским, а те через Роскомнадзор банили суицидников. Только проблемочка вышла: одну группу банят, а на её месте регистрируются три! Как головы у Змея Горыныча. Поэтому этот патруль очень быстро переквалифицировался и стал сдавать полиции тех, кто всякие неоднозначные мемы и картинки публикует в ВКонтакте: аниме-иконки, иконки с Джоном Сноу вместо Иисуса, например, картинки со свастикой и ещё всякую хрень. Слышал, что даже одного пенсионера подтянули за то, что он на своей страничке фото с парада Победы 1945 года выложил, где советские солдаты несут сжигать фашистские флаги.
Короче, всё это начинало походить на какой-то бред сумасшедшего. Я, конечно, понимал, что мог стать мишенью для блюстителей нового порядка, но всё равно это совсем не вязалось со здравым смыслом. В стране, которая в космос корабли запускает, где больше половины населения уже не могут прожить без интернета, я вдруг оскорбил чьи-то чувства. И чем – тем, что поймал в церкви мультяшного монстра? Да что это за чувства такие, которые можно оскорбить? Человека – да, можно наверно. Но разве возможно оскорбить чувства?