Покер с акулой
Шрифт:
И вот теперь его мучает совесть. Может, оставь он тогда ее у себя, она оказалась бы сейчас жива…
– Она пришла в пол-одиннадцатого?
Парень кивнул.
– Пьяная?
– Как всегда, впрочем, я не разбираю, когда она под дурью, а когда водкой напилась. Плохо ей было, это точно.
Я молча теребила красивый плед, лежащий на диване. Интересная картина вырисовывается. Вера подсыпает в бутылку клофелин и едет к Никите. Наверное, еще сохранила остатки человеческого облика или и впрямь испугалась милиции. Если у нее в кармане или в квартире найдут героин, запросто можно срок огрести. Значит, она вернула деньги и поехала
Чувствуя, что голова начинает идти кругом, я довольно резко переменила тему:
– Никогда не слышал имя – Ксения Федина?
Никита хмыкнул:
– Как же! Только лучше у Нины спросите, как ее подружка тут скандал закатила, а я обещал молчать! Честное слово давал!
Удивленная такой реакцией, я крикнула:
– Нина, подойдите сюда, пожалуйста!
Дверь растворилась, и мадам вплыла в комнату, следом за ней ворвался одуряющий запах отвратительных духов «Рондо».
Дама подбоченилась и весьма капризно пропела:
– В чем дело? Только на одну минуту, я жутко тороплюсь!
Интересно, куда это? Небось на массаж или в солярий, но придется наглой вертихвостке изменить планы.
– Меня интересует ваша подруга Ксения Федина.
– Не знаю такую, – недовольно фыркнула дама.
– Надо же, а ваш пасынок утверждает, будто вышеназванная особа приходила сюда и даже закатывала скандал.
Нина метнула на Никиту разъяренный взгляд. Парень мигом съежился и пробормотал:
– Ну я пошел, поговорите наедине…
– Никита ошибся, – как ни в чем не бывало ответила врунья, – ослышался, наверное.
Вот это она зря, у скрипачей, как правило, с ушами полный порядок, хотя бытовой слух и музыкальный – разные вещи.
– Хорошо, – согласилась я, – только в агентстве «Лаура» тоже припоминают, что вы дружили с Фединой.
Краски разом покинули лицо красавицы. Из смуглого оно стало землисто-серым.
– Кто вы? – прошептала дама, мигом превращаясь в маленькую, глуповатую девчонку.
– Сотрудник милиции, майор Романова Евлампия Андреевна.
– Только не говорите мужу и Никите, – залепетала Нина, – умоляю, хотите денег? Тысячу долларов?
Я покачала головой.
– Мало? Тогда две?
– Мне не нужны деньги.
– А что, что вам нужно? – принялась заламывать руки Нина. – Пришли разбить мою жизнь? Доложить мужу?
– Нет, – успокоила я ее, – просто я ищу Ксению Федину и, когда узнаю, где она, сразу уйду.
Нина схватила со стола пачку «Собрания» и, не предложив мне сигарету, принялась нервно щелкать зажигалкой.
– Я с ней давно не имею дела!
– Хорошо, поставим вопрос иначе, где она жила раньше?
Нина принялась усиленно
– На квартире, в Колодезном переулке.
– Вы ведь жили вместе?
– Предположим!
– Познакомились в «Лауре»?
– Может быть!
– Что вы про нее знаете?
– Ничего!
Мне надоел подобный разговор, и я резко встала:
– Что ж, прощайте.
– Скатертью дорога, – окрысилась Нина.
– Завтра, – холодным тоном заявила я, – явитесь вместе с мужем на Петровку, сейчас выпишу повестку, давайте паспорт.
– Зачем с мужем? – растеряла весь боевой пыл Нина.
– Не хотите по-хорошему вспомнить ничего про Ксению, придется попросить вас сделать это в присутствии супруга.
– Ладно, ладно, – быстро пошла на попятный девушка, – ну при чем тут муж? Он никогда не видел Ксению… а я правда про нее ничего не знаю, мы давно дружить перестали.
– Почему она явилась к вам со скандалом?
Нина аккуратно загасила окурок.
– Дайте честное слово, что это останется между нами!
С легким сердцем я ответила:
– Честное милицейское.
Нина печально вздохнула:
– Не всем так везет, как Никите, дом – полная чаша, отец и мать пылинки сдувают, а когда мачеха появилась, хуже не стало. Я ведь моложе Кита и изо всех сил стараюсь стать ему хорошим другом. Но порой просто злоба душит, ну почему одним все, а другим ничего! Ну чем я хуже? Только тем, что родилась у придурков!
ГЛАВА 15
Ниночке и впрямь не повезло. Нет, ее родители не пили горькую и не вели асоциальный образ жизни. Как раз наоборот. И папа и мама были страшно правильные, самозабвенные зануды. С младенчества Нина росла в системе глупых, необъяснимых запретов. Спать надо ложиться в восемь тридцать, на ночь нельзя есть мясо, телевизор можно смотреть только полчаса в день… Но эти родительские придури можно было объяснить заботой о состоянии здоровья ребенка. Кое-как оказывались доступны для понимания постулаты – «юбка у приличной девочки прикрывает колени» и «воспитанная девушка никогда не пойдет гулять с мальчиком». Но почему было нельзя сидеть в кресле нога на ногу, пользоваться дезодорантом, читать Майн Рида, ходить в бассейн и насыпать заварку в кружку, не знал никто. Нельзя, и точка!
– Жить следует правильно, – изрекал папа, выдумывая новый запрет.
– Бери пример с нас, – наставляла мама, покупая шестнадцатилетней девочке фетровые сапожки.
Сдерживая слезы, Ниночка натягивала боты «прощай, молодость» и понуро плелась в школу. Она, со своими невероятными нарядами, давно превратилась в объект насмешек. Но открыто бунтовать девочка побаивалась. Стоило ей проявить малейшее сопротивление, как папа-военный вытаскивал из брюк широкий офицерский ремень. Нечего было и думать о том, чтобы разжалобить маму, та целиком разделяла педагогические воззрения мужа.
– Без хорошей порки ребенка не воспитать, – поднимал кверху палец папа.
– Учи дитя смолоду, – подводила итог мама.
Ниночка закончила школу и пошла в педагогический. Вообще-то ей хотелось стать врачом, но папе казалось, что это стыдная профессия для женщины, ведь придется смотреть на голых мужчин…
Так и жила Нина, укладываясь спать до начала программы «Время», и неизвестно, сколько бы продлилось такое существование, но однажды, вернувшись домой, девушка застала невероятную сцену.