Покер с акулой
Шрифт:
– Дрянь, скотина, мерзавец, сволочь! – вопила всегда спокойная, даже апатичная мама, швыряя в отца все, что стояло на столе – чашки, тарелки, масленки и сахарницу.
– Тише, тише, – бормотал папа, ловко увертываясь от «снарядов», – не надо…
Но его благодушие моментально испарилось, лишь только маме удалось попасть в мужа довольно тяжелым блюдом.
– Уродина! – завизжал отец и ухватил жену за волосы.
Ниночка чуть не потеряла сознание, глядя на драку. В их доме всегда царила полнейшая тишина, даже радио не работало на кухне. Впрочем, может, родители когда и ссорились, но делали
– Твой отец – кобель, – заявила мама, когда супруг, хлопнув дверью, выскочил на лестничную клетку.
– Что произошло? – робко осведомилась Нина, на всякий случай отступая подальше от потерявшей всякий человеческий облик мамаши.
Наверное, пережитый стресс был и впрямь велик, потому что обычно невозмутимая мать, никогда не откровенничавшая с дочерью, разразилась рыданиями и выложила невероятную, шокирующую правду. Тихий, правильный и занудливый отец, оказывается, имел любовницу, молодую девчонку, чуть старше собственной дочери…
Нина слушала, раскрыв рот. Потом со дна души поднялась мутная волна злобы пополам с обидой. Значит, ей нельзя было ничего – ни кино, ни дискотеки, ни модной одежды, ни косметики, а папочка в это время жил в свое удовольствие! Раздавал занудные указания и категоричные приказы, требовал жить «по правилам», а сам… От негодования девушка чуть не потеряла сознание.
– Я ему покажу, – причитала мать, – найду управу, в газету напишу, ославлю на весь свет, на работу пойду, пусть примут меры!
Мамочка явно выпала из жизни. В наше время никого давно не волновал моральный облик сослуживцев, исчезли парткомы, стоящие на страже обманутых жен, и газетам было совершенно наплевать на какого-то Сорокина, свернувшего налево от супруги. Вот если бы он был эстрадным певцом, депутатом, ну, на худой конец, футболистом…
Целую неделю мать рыдала, а потом, утерев слезы, с удвоенным усердием принялась за воспитание Нины. Теперь дочери разрешалось только дышать, все остальное категорически запрещалось. Но в девушке что-то сломалось. Всегда послушная, даже покорная, она неожиданно решила проявить своеволие и в один прекрасный момент вместо того, чтобы, как всегда, после лекций явиться домой, отправилась с веселой студенческой компанией в кафе. Ничего плохого они не делали, просто заказали по бокалу сухого вина и мороженое. Потом танцевали… Словом, Нина явилась домой около одиннадцати, и до квартиры ее проводил Андрюшка Данилин.
Мать распахнула дверь, и не успела Нина раскрыть рот, как на ее голову обрушилась тяжелая палка от швабры.
– Проститутка, шваль, – вопила мать, нанося удары дочери по голове, – сволочь подзаборная! Завтра пойдешь к гинекологу на осмотр, небось сифилис подцепила!
Плохо понимающая происходящее, Ниночка пыталась закрыть лицо руками, но удары сыпались один за другим, страшно болезненные, озверевшая матушка норовила ткнуть шваброй в губы и нос. Успевший спуститься на один лестничный проем, Андрюшка понесся назад.
Он вмиг отобрал у озверевшей бабы деревяшку и заорал:
– Вы чего? Белены объелись?
Полная негодования мать взвизгнула:
– Ах так! Хахаля на подмогу вызвала! Ну и убирайся вон на панель, там тебе место!
Дверь с громким стуком захлопнулась.
– Часто тебя так? – участливо поинтересовался Андрюшка.
Девушка даже не смогла ответить, пытаясь справиться с подступающими рыданиями.
Данилин повез ее к себе домой. Его отец служил в их институте заместителем декана, поэтому для Нины сделали исключение: закрыли глаза на московскую прописку и дали общежитие. В комнате, кроме Сорокиной, оказалась еще одна девушка – Ксюша Федина.
– Кто? – удивилась я.
– Ксения, – спокойно ответила Нина.
Я разинула рот, ну ничего себе, она что, училась одновременно в двух институтах?
В отличие от робкой забитой Нины, Ксюша была настоящая сорвиголова. Единственная дочь достаточно хорошо обеспеченных родителей. Мама работала главным бухгалтером на птицефабрике, папа владел авторемонтной мастерской, расположенной на трассе Москва–Калуга. Ксюте присылали достаточно денег, но та, не приученная к бережливости, моментально просаживала дотацию и оказывалась на нуле. Впрочем, жадной она не была и охотно помогала Нине.
Именно Ксюше первой пришла в голову идея наняться в «Лауру», чтобы слегка подзаработать. Сначала девушки успешно совмещали учебу и службу, но потом бросили институт и целиком отдались бизнесу. Сняли квартиру и зажили в свое удовольствие. Но «правильно воспитанной» Ниночке скоро надоела разгульная жизнь. Ксюша устраивала каждый день вечеринки, где рекой лились вино и водка, не стеснялась менять мужиков и даже подбила Нину завести роман с красавцем Гришей. Потом появился Леня, следом Миша, Павел, Петр… Однажды утром Ниночка проснулась и, глядя на мирно похрапывающего кавалера, судорожно пыталась вспомнить его имя – Леша? Саша? Костя? Внезапно ей стало нехорошо, неужели она и впрямь превратилась в проститутку… А ведь работала она в «Лауре» всего два месяца!
Решив взяться за ум, Нина восстановилась в институте и стала посещать занятия. В тот год декан пригласил Николая Серого читать курс советской литературы. Писатель увидел в аудитории скромно сидящую Нину и пропал. Стрела Амура пронзила его насквозь. Начался бешеный роман.
Нина правильно оценила шанс, подаренный судьбой, и повела себя соответственно – невинная девушка, благосклонности которой можно добиться, только имея на руках свидетельство о браке. Ксюша была в курсе действий подруги и лишь посмеивалась, глядя, как та смывает с себя косметику и стягивает волосы в простой хвостик. Но когда заявления были поданы в загс, Нина внезапно испугалась. В первую брачную ночь обман выяснится, Серый поймет, что целомудренная невеста давно не девственница.
– Эка печаль, – хмыкнула Ксюша и сунула подруге в руки газету, – гляди, объявление.
«Восстанавливаем девственность» – кричали громадные буквы. Испытывая к Ксюше глубокую благодарность, Ниночка воспользовалась подсказкой и успешно стала женой модного писателя. Накануне бракосочетания она набралась смелости и сказала подруге:
– Извини, но нам придется прервать общение.
– Понимаю, – хмыкнула Ксюша, – от свидетелей избавляешься.
– Извини, – твердо повторила Нина, – но я хочу вести спокойную семейную жизнь. Знаешь, я поняла, все эти гулянки не для меня.