Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране
Шрифт:
заведующего консульским отделом посольства, прошептал: — Я ж из Союза приехал!»
«И как ты его оттуда выволок?» — спросил я коллегу. «Секрет фирмы», — ответил он. Но, хорошо
зная Саню, подозреваю, что мужик избежал иранской тюряги, пройдя все кордоны в составе
официальной советской делегации, которую встречал наш консул.
Шутки шутками, но мы и сами были не без греха и, конечно же, тоже пили. Я, к примеру, делал
вино. Днем с водителем Витей Журбой ехал на
рассчитывал так, чтобы вернуться в консульство в обеденный перерыв, когда все сидят по домам и
не видят, как мы с Витьком тащим ко мне на третий этаж здоровенный мешок с продуктом. Затем
замачивал его в воде, чтоб размягчить, используя для этого ванну, и, когда он доходил до нужной
кондиции, пропускал через мясорубку. Витя крутил ручку и собирал в тазик фарш, а я раскладывал
его по здоровым стеклянным бутылям: пять с половиной килограмм кишмиша на двадцать литров
воды. Через два-три дня из бутыли раздавалось легкое шипение — начинался процесс брожения.
Тогда в горловину вставлялся тоненький шланг, сама она заливалась стеарином, а второй конец
шланга опускался рядом в банку с водой — получался гидрозатвор: газы брожения из бутыли
свободно выходили наружу, а кислород, который мог испортить все дело, внутрь не поступал. В
таком состоянии бутыли, а их было немало, стояли двадцать один день: столько длился первый
этап приготовления вина. Любопытно было смотреть на то, что происходит в это время внутри. В
толще размолотого кишмиша, лежащего на дне, появлялся небольшой пузырек. Он увеличивался
в размере и вдруг взрывался с вулканиче ской силой, поднимая за собой все содержимое емкости.
Иногда несколько таких взрывов следовали один за другим. Потом взвесь медленно оседала.
Картина сопровождалась звуками барабанной дроби — через гидрозатвор на свободу
стремительно вырывался газ.
Созерцание этой дикой красоты стимулировало философские настроения. Ты неожиданно
понимал: именно так миллионы лет назад на земле зарождалась жизнь. К середине срока
процесс замедлялся, взрывы прекращались, взвесь кишмиша спокойно лежала на дне. Из бурой
жидкость постепенно превращалась в вишнево- красную, затем высветлялась и, наконец,
становилась совершенно прозрачной. Тогда бутыли вскрывались, их содержимое переливалось в
чистую посуду. Она помещалась в холодильник, где при температуре +40С в течение недели шел
процесс «выпадения винного камня» — желтоватого песка, выделявшегося под воздействием
холода. Теперь вино было совершенно готово. Процесс являлся полностью безотходным,
поскольку оставшийся от вина материал
люди варили из него самогон.
Как ты это готовишь? — спросили меня как-то измученные жаждой посольские друзья.
Записывайте, — сказал я и продиктовал рецепт.
Их было трое: два молодых дипломата и старый радист- шифровальщик, с которым они
скорешились в предыдущей командировке в Афганистане. Друзья ретиво взялись за дело.
Периодически они звонили мне в Исфаган по телефону и запрашивали дополнительные
инструкции, уточняли детали технологического процесса... и вдруг замолчали. Месяца через два я
приехал в командировку в посольство. В первый же день один из них пригласил меня на обед.
Что за гадость ты нам насоветовал? — спросил он, наливая мне и себе в большие высокие стаканы
какую-то фиолетовую бурду. Я глянул и с удивлением увидел на дне стакана небольшой пузырек, потом второй, третий. Они быстро увеличились в размере и вдруг рванули наверх с пулеметным
треском, потянув за собой со дна муть.
Ты говорил: каберне-е-е! А видишь, что приходится пить?! — сказал мне друг с легким упреком и
опрокинул в себя содержимое стакана.
Ну-ка, покажи мне рецепт, — попросил я. — Хочу посмотреть, что ты там записал.
Он принес тетрадь, я проверил — вроде все верно. Тут к нам присоединился второй товарищ.
Горько вздохнув, он посмотрел на меня с тенью обиды, налил и тут же выпил стакан сиреневой
жидкости. Через полминуты щеки его надулись, рот сам собой приоткрылся и издал звук
стартующего мотоциклета.
– Ребята, — сказал я, — а вы технологию, часом, не нарушали?
– Ты чего? — возмутились они. — Мы носились с этой бутылью, как с первой любовью, разве что
цветы не дарили!
Но тут двух вариантов быть не могло, я дождался, когда подойдет третий, и устроил им строгий
допрос. Сначала все отпирались, но я наседал, и под жестким давлением один наконец
раскололся. Им оказался радист. Однажды сменившись с ночного дежурства, он заглянул
проведать бутыль. Хозяин квартиры был на работе. Неожиданно нос радиста учуял легкий запах
браги, его несли с собой пузырьки, поднимавшиеся из гидрозатвора. И сердце мужчины дрогнуло, он не смог удержаться, вскрыл бутыль и выпил часть содержимого. Как водится, одно
преступление повлекло за собой другое. Чтобы скрыть свой безнравственный поступок,
похититель долил воды, бросил немного дрожжей и закупорил отверстие. Но этим дело не
кончилось.
Ты сколько раз туда дрожжи бросал?! — потребовал я ответа.