Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране
Шрифт:
персидского словаря, слева — второй, оба раскрыты. Он сам за столом в кресле сидит. Бычок
дымящийся зубами стиснул, взгляд напряженный, меня не видит. Смотрит в один словарь, потом в
другой, потом на клавиатуру, потом по клавише пальцем — бац! Глядь в бумагу, хвать руками за
голову: «У-у, твою мать!», и ну из машинки бланк вытаскивать. Новый вставил и все сначала: глянет в один словарь, потом в другой, по клавише — бац! И за голову: «У-у, твою мать!»
Несколько раз так
Вскоре после моего возвращения из отпуска возникла необходимость напечатать какое-то письмо
по-персидски, тут я обнаружил, что каретка машинки не движется, ее заклинило намертво.
Здорово погнулась! — сказали в ремонтной мастерской. — Вы что, ее с высоты роняли?!
Нет, — ответил я, не вдаваясь в подробности, — это всё одним пальцем!
Кстати, насчет моих отпусков, с ними вечно возникали проблемы.
Кто будет работать, если ты поедешь отдыхать?! И как же ты поедешь отдыхать, если отдыхать еду
я?! — на чистом глазу сообщил мне однажды Растерянный. Я отлично помню эту гениальную
фразу. Она прозвучала в жаркий летний день на краю консульской пожарной ямы, которая
служила нам также бассейном. Растерянный стоял по пояс в воде, большими пальцами он заткнул
себе уши, указательными — глаза, а средними — правую и левую ноздрю, сделал глубокий вдох, надул щеки и ушел под воду, подводя этим черту в разговоре. Когда он вынырнул, я спросил: А зачем глаза?
Чего?
Я говорю, зачем пальцами затыкать глаза? Ну, уши и нос — можно еще понять — там дырки, но
глаза-то зачем?!
Он вылез из бассейна, подтянул черные семейные трусы, сел на лавку и серьезно задумался.
Однако хочу вас порадовать: таких, как он, было немного. В условиях сложной военно-
политической обстановки в Иране шансы для выживания этого вида резко снижались.
В советском посольстве в этот период работали блестящие профессионалы: советник Николай
Козырев, первый секретарь Филипп Сидорский, второй секретарь Александр Садовников, третий
секретарь Сергей Третьяков, позже к ним присоединился второй секретарь Константин Шувалов.
Все они в дальнейшем сами возглавили посольства в разных странах, а Сережа, Костя и Саша стали
послами России в ИРИ.
Руководил коллективом Вил Константинович Болдырев. Это был высокоэрудированный человек, востоковед по образованию, дипломат, прошедший путь от переводчика до Чрезвычайного и
Полномочного Посла и на этом пути много и серьезно трудившийся. Болдырев в совершенстве
знал историю Ирана, современную обстановку в стране. В беседе с ним не требовалось лишних
слов.
Знаете, Вил Константинович, это — внук
политике, назначенном неожиданно на важный государственный пост.
Как, того самого, аятоллы?
Да.
И можно было не сомневаться, что в мыслях посла сразу складывалась четкая клановая схема и
новая мозаика взаимоотношений среди правящего иранского духовенства. С ним было очень
интересно работать.
В отношениях с подчиненными Болдырев был разумно демократичен, но требователен, а
случалось, и строг, если возникала такая необходимость. А еще он обладал замечательным
чувством юмора. Одну историю, рассказанную им самим, я обязательно должен вам передать.
Однажды на прием к Болдыреву запросился посол Великобритании. Дело происходило вскоре
после штурма исламскими боевиками посольства США в Тегеране и захвата заложников.
Аккредитованные в ИРИ дипломаты живо обсуждали вопрос «кто следующий?!» Обстановка в
дипкорпусе, мягко говоря, была напряженной. Скорей всего, англичанин шел на встречу именно в
связи с этим. Тут надо пояснить: посольства СССР и Великобритании расположены в самом центре
города на одной улице. Их территории огорожены кирпичными заборами, между которыми —
неширокая проезжая часть. Англичане с точки зрения безопасности находились в менее выгодном
положении: у них мало земли и административное здание стоит вплотную к забору, а у нас земли
много, здания расположены в глубине территории, а непосредственно за забором — огромный
тенистый парк с большим бассейном и прилегающей к нему зоной отдыха с лежаками, креслами и
столиками.
Серьезные дипломатические переговоры не допускают пустословия. После коротких приветствий
стороны сразу же переходят к делу. Но британский посол начал беседу издалека:
Мы понимаем, сейчас все на взводе. Все ждут провокаций, мы это хорошо понимаем.
Болдырев выжидающе смотрел на собеседника.
Конечно же, надо быть наготове, — продолжал англичанин, — отрабатывать систему защиты! Мы
это хорошо понимаем.
Болдырев терпеливо ждал продолжения.
Наша охрана тоже ждет нападения, каждый день идут тренировки.
«Чего ему надо?!» — подумал Болдырев, начиная слегка удивляться.
Мы все понимаем, господин посол, все понимаем! Но поймите и нас! Люди находятся на пределе
нервного напряжения, наши заборы расположены в двадцати метрах друг от друга.
Было ясно: англичанин чем-то сильно встревожен, но причина оставалась загадкой.
Мне кажется, — вступил в разговор Болдырев, — вам стоит прямо сказать о сути вопроса. Если мы