Покер со смертью
Шрифт:
— Один раз наглядный пример, а два раза они проделывали это со мной.
— Тейлор и Чапман тоже присутствовали?
— Один раз.
— Почему в первый раз они отвезли в пустыню только вас?
— Думаю, понимали, что после увиденного оба окончательно съедут с катушек. И добиться от них никакой информации не получится.
— А что они хотели узнать?
— Планируется ли ещё одна операция.
— Вы владели такой информацией? Единственный из троих?
Рид кивнул.
— Как вас пытали?
— Как и всех. Электричество, вода,
— Как быстро сдались Ал и Дрю?
— Я не знаю.
— За то я знаю. На втором допросе сломался Тейлор, Чапман выдержал три. Вы продержались одиннадцать дней, — и снова в комнате повисло молчание. — Почему вы не рассказали всё, что знаете? Вы же в курсе протокола? Что происходит, когда в плен террористов попадает кто-то владеющий важной информацией? Планы переделываются. ИГИЛ бы ничего не нашёл в тех координатах, которые бы вы им назвали.
Лицо мужчины на диване перекосила злая, ядовитая гримаса, а его голос стал едким и яростным.
— Они пытали меня не потому, что хотели информации, доктор. Им просто нравилось то, что они делали. Чтобы я им не рассказал, они бы продолжили. Я бы не вышел оттуда живым.
— И понимая это, вы хотели чтобы последнее слово осталось за вами? — хладнокровно спросил Кан, хотя было видно, что это хладнокровие даётся ему с трудом. — Вы навязали террористам игру по своим правилам. Caesarem licet stantem mori*.
— Что-то в этом духе, — Эрик улыбнулся.
— Вы считаете это забавным?
— Ну, в итоге, я все-таки выиграл.
— Почему для вас это так важно? Победить?
Рид снова усмехнулся, но на этот раз в его улыбке не было и тени веселья, только горечь и боль.
— Вы спрашивали меня, почему Тейлор застрелился, но вы ведь знаете ответ, доктор. Вы знаете, почему Чапман пьет, — Кан сидел с непроницаемым выражением лица, но Мол видела Эрик «бил» точно в цель. — Semper fidelis**. Они, сидящие там и думающие, что понимают эту жизнь и то, что происходит. Нихера они не понимают! Половина из них сдалась бы ещё до начала. Вторая половина не выдержала бы и первого допроса. Но они посмели, пусть и негласно, заклеймить их предателями и трусами. Это стая, доктор, где слабого или оступившегося загрызают без тени сожаления. Aut vincere, aut mori***.
После непродолжительного молчания, пока Джек Кан переваривал услышанное, Рид цинично, с толикой насмешки поинтересовался:
— Что, доктор, не такой итог беседы вы ожидали? И какой ваш вердикт? Я пушу себе пулю в лоб или сопьюсь?
Комментарий к Глава 25
* от лат. Цезарю дано показать, как надо умирать
**от лат. “Всегда верен” - девиз Морской пехоты США.
***от лат. Или победить, или умереть.
========== Глава 26 ==========
Комментарий к Глава 26
Предупреждение!!!!
Главе поставлен рейтинг НЦ-21 за описание сцен реальных пыток и казни, что до сих пор применяются в некоторых странах Ближнего Востока.
Впечатлительным и несовершеннолетним просьба не читать выделенное курсивом!
*рефлексия (в переводе —
Что ответил Риду Кан Молли не увидела, так как запись на этом заканчивалась. Она снова открыла папку, смотря на второй файл с недоумением, может это та же запись, только полностью. Нажала «плей», собираясь перемотать видео в самый конец, но на первых кадрах замерла в кресле, моментально заледенев.
Она не сразу смогла осознать, что вызвало такую реакцию, но когда поняла, то первым желанием было немедленно выключить запись, но тело не слушалось.
Она вцепилась пальцами в край стола, не смея хоть на миг оторваться от экрана и боясь лишний раз вздохнуть.
Картинка казалась сюрреалистической, ненастоящей, словно она смотрела плохой фильм, где взрывы бутафорские, а кровь похожа на сироп. Но тем ужасней было понимание, что все происходящее на экране, не бешеная фантазия сценаристов и режиссера, а беспощадная реальность двадцать первого века. Века информационных технологий и полетов на Марс.
Посреди светлой, залитой солнцем комнаты с кирпичными голыми стенами и парящей в воздухе золотой пылью, стоял человек.
Его руки были закреплены в металлических кандалах, свисающих с потолка на ржавых цепях. Они позвякивали от каждого легкого движения, когда прикованный к ним пленник переступал босыми ногами по грязному полу, стараясь размять затекшие от неудобной позы руки.
Камера в руках оператора дергалась, когда он перемещался по комнате, бесстрастно фиксируя все фрагменты происходящего.
За кадром раздалась арабская речь, по тону можно было догадаться, что первая часть монолога была вопросом, а вторая угроза, если пленник будет молчать.
И он не молчал. Холодным, спокойным голосом ответил. И, очевидно, не то, что от него ожидали мучители.
Свист кнута ударил по барабанным перепонкам. Даже запись не смогла смягчить этого характерного, тошнотворного звука, с которым сыромятный конец рассёк кожу. На спине сразу образовался бурый рубец, что молниеносно наливался кровью. По телу Эрика прошлась судорога — второй удар расчертил кожу рядом с первым. Палач явно был опытен — третий, четвертый, пятый; Мол отсчитывала удары, словно от этого зависела её жизнь. Человек за кадром продолжал задавать вопросы, один за другим, перед каждым ударом. Эрик молчал. По его спине стекала кровь, капая на пол.
— Говори! — видимо палач решил, что пленник от боли перестал понимать арабский, и на ужасном, еле понятном английском медленно проговорил. — Или запорю насмерть!
Рид со свистом выдохнул и, с трудом расцепив зубы, прохрипел:
— Иди нахер!
Шестой, седьмой, восьмой — свистящие, въедающиеся в голову звуки. На двенадцатом палач опустил руку, Рид впал в забытье, уронив голову на грудь. На его спине не было живого места. С него сняли кандалы и подхватив под руки утащили.
Следующий кадр.