Покидая мир
Шрифт:
Я начала подсчитывать в уме, во сколько мне может обойтись эта деятельность. Кредиторов было больше трех десятков. Скажем, мистер Алкен потратит по десять минут на электронную переписку и/или телефонные переговоры с каждым. Это составит триста минут. То есть пять часов… по двести долларов за час. А вдобавок все телефонные разговоры со мной, долгие дискуссии с Бобом Блоком в «Блок, Бэскомб и Эйблофф», прочие дела, которые предстоит сделать, чтобы вытянуть меня из этого кошмара.
— Что у нас с деньгами? — спросила я.
— Давайте
— Я должна знать.
— От аванса остается еще около тысячи долларов. Но погодите, все идет неплохо, надеюсь, что этот раунд переговоров с кредиторами поможет от них отделаться, а затем мы сможем обратиться в суд с заявлением, что вы не несете ответственности за невыплаченные долги «Фантастик Филмворкс», и тогда все будет позади.
— Другим словами, это еще пять тысяч долларов сверх тех, что я заплатила в качестве аванса.
Пауза.
— Я был бы рад, если бы это дело обошлось вам в меньшую сумму, — заговорил наконец Алкен. — Но я могу лишь пообещать приложить все усилия, чтобы закончить все как можно быстрее. Я ни на минуту не забываю о том, что ваши ресурсы ограниченны.
— Не слышно ли чего о беглецах?
— Совершенно ничего. К розыскам подключился Интерпол, так как Тео и Адриенне предъявлено обвинение в мошенничестве. Я мог бы, разумеется, пригласить частного детектива, но стоимость…
— Забудьте об этом. Только не подпускайте ко мне стервятников, и, думаю, я смогу продержаться, пока шум не утихнет.
Продержатьсяоказалось не так уж просто. В последующие две недели моя персона оказалась в центре внимания, вокруг меня развернулась омерзительная кампания по устрашению, организованная несколькими кредиторами «Фантастик Филмворкс». По словам Алкена, семьдесят пять процентов кредитеров приняли его объяснения, согласившись с тем, что, будучи единственным инвестором в компании, я никак не могу нести ответственность за финансовые нарушения, но то были крупные организации (отели, компании по прокату автомобилей и вертолетов, финансовые группы), способные погасить долги без большого для себя ущерба. Они, возможно, сочли ниже своего достоинства преследовать небогатую преподавательницу, имевшую глупость вложить деньги в доморощенное кино. Но оставалась еще горстка кредиторов, не поддавшихся на уговоры, — они-то и старались изо всех запугать меня, чтобы заставить с ними рассчитаться.
Организатор банкетов и торжеств из Калифорнии — Вики Сматерсон — была одной из наиболее агрессивных. Судя по голосу, ей было немного за сорок, и в этом голосе очень резко звучало: Мы слезам не верим! Когда она позвонила в первый раз, я была дома и, сидя на полу, возилась с Эмили. Услышав звонок, я вздрогнула и замерла. Поскольку телефон продолжал звонить, Эмили заинтересовалась:
— Почему ты не подходишь, мамочка?
— Потому что я занята, мы же с тобой играем. — Я выдавила из себя
Затем включился автоответчик, и после его сообщения зазвучал голос: «Это Вики Сматерсон, ваши партнеры задолжали мне девять тысяч четыреста долларов за вечеринку, которую я помогла устроить. Может, для таких богатеев, как вы, девять с половиной тысяч — не деньги, а для меня это целое состояние, и я вас не оставлю в покое, пока вы мне их не вернете.Вы, может, думаете, это слишком? Тем хуже для вас. Вы еще увидите, я могу быть жесткой и проявить настойчивость, если…»
Я подскочила к автоответчику и выключила звук. Эмили, казалось, звонок заинтересовал и встревожил.
— Эта тетя на тебя сердится, — сказала она.
— Она просто огорчена.
Тут зазвонил мобильник. Я бросила взгляд на экран. И не стала отвечать. Спустя мгновение снова затрезвонил городской. Я только еще раз проверила, отключен ли звук у автоответчика. Оба телефона надрывались, а Эмили вдруг широко улыбнулась в разгар этой какофонии:
— Все хотят поговорить с мамочкой.
Я была столь популярна, что оба телефона не переставали звонить минут десять, пока мне не хватило наконец ума, выключить мобильник и выдернуть из розетки шнур городского телефона. Позже, уложив Эмили спать, я плеснула в стакан двойную дозу водки и позвонила Кристи в Орегон, мне посчастливилось застать ее в офисе.
— Как всегда, — начала я, — у меня есть что тебе рассказать.
И как всегда, рассказ вышел долгим и взволнованным.
— Боже милостивый, — охнула Кристи, когда я дошла до исчезновения Тео и Адриенны, сбежавших на край света или уж не знаю куда.
— Я бы предположила, что они в Марокко, — сказала Кристи. — Можно отлично спрятаться, а через Средиземное море рукой подать до юга Франции, если им захочется вкусно пообедать.
— По-моему, можно прекрасно поесть и в самом Марокко, — предположила я. — Особенно с полными карманами чужих денег.
— Ты хочешь сказать, твоихденег.
— Я уверена на сто процентов, что первоначальный капитал давно и полностью истрачен. Теперь их кредиторы пытаются лишить меня квартиры.
— Не сделают они этого.
— Откуда у тебя такая уверенность?
— А я им не позволю. Как бы то ни было, я уверена, что суд отнесется к тебе с пониманием и примет решение в твою пользу. Тогда все они от тебя отвянут.
— А если нет? Если все пойдет по-другому?..
— Ну, что ж, значит, придется это пережить — нам всем приходится переживать неприятности. Не смертельно. Потеряешь эту квартиру — найдешь другую. Даже если придется объявить себя банкротом, чтобы разделаться со всеми долгами… со временем ты оправишься и от этого. Все это чудовищно несправедливо, я знаю. Но жизнь часто бывает такой. Несправедливой, запутанной и весьма-весьма жестокой.