Покидая мир
Шрифт:
Выйдя из кабинета, я повернулась к Алкену:
— Вы были великолепны.
Он небрежно пожал плечами:
— Да, теперь это проблема университета — по крайней мере, пока. А насчет Бабриски не беспокойтесь — я приструню его уже сегодня.
Позже вечером Алкен написал мне по электронной почте, сообщив, что получено запретительное постановление относительно Бабриски. Оно, впрочем, не помешало этому типу на другое утро подать встречный иск, в котором он требовал свои девятнадцать тысяч долларов плюс еще двадцать
— С этим легко справиться, — заметил Алкен. — Выкиньте это из головы.
Но я не могла выкинуть это из головы — и провела еще одну бессонную ночь.
Через два дня аналогичный иск против меня выдвинула и Вики Сматерсон, а следом за ней еще шесть обманутых кредиторов «Фантастик Филмворкс».
— Хорошая новость, — сказал Алкен, — состоит в том, что общая сумма долга по всем искам не превышает восьмидесяти тысяч долларов. Это означает, что даже в самом худшем случае вы сумеете с этим справиться. Но это крайний, самый худший сценарий. На следующей неделе нас ждет суд, и думаю, там во всем разберутся.
— А до тех пор…
— Я разошлю необходимые письма, которые заставят охотников за деньгами держаться от вас подальше. И еще… мне трудно об этом говорить, но вынужден попросить у вас еще пять тысяч дополнительно. Если все пойдет хорошо, больше платить вам не потребуется.
— А если пойдет плохо?
— Постарайтесь не думать об этом.
Но я об этом все время думала.
Я снова не спала всю ночь — третью подряд. На другой день я не могла ни на чем сосредоточиться, а во время занятий несколько раз отключалась на несколько секунд, впадая в «мертвую зону», на забаву студентам, один из которых не преминул громко заметить:
— А профессор, похоже, ночью времени даром не теряла.
Мгновенно очнувшись, я окинула взглядом аудиторию, пытаясь понять, кто из пятидесяти студентов отпустил эту шуточку, но тут все перед глазами поплыло.
— Простите, — пробормотала я. — Я сегодня не спала…
Эту реплику довели до внимания профессора Сандерса, который не поленился зайти ко мне в кабинет, где, за полуоткрытой дверью, и застал меня в полудреме за столом.
— Я не помешал? — спросил он, делая шаг к столу.
— Простите, простите, я просто…
— …не спали ночью. И поэтому задремали утром прямо в классе.
— У меня сейчас очень серьезные неприятности.
— Разумеется. — Он был сама холодность. — Я настоятельно рекомендую вам как следует выспаться, профессор. Возможно, университет не может принять против вас меры по обвинению в мошенничестве. Но небрежное исполнение своих служебных обязанностей, подозрение на серьезную психологическую нестабильность… это совершенно другое дело.
Вечером — я ехала домой в Соммервиль и как раз делала пересадку на Красную линию на станции Парк-стрит — меня вдруг
Но мне все же удалось собраться и сесть на поезд. Выйдя на Дэвис-сквер, я зашла в аптеку, купила первое попавшееся снотворное, которое продавали без рецепта, — фармацевт уверил, что средство обеспечит мне восемь часов крепкого сна.
Эмили всегда тонко чувствовала мое настроение, и, когда я вошла в дом, она повернулась к няне и сказала:
— Мамочке нужно поспать!
— Ах, как же ты права! — И я подхватила ее на руки.
Однако Эмили не прильнула ко мне.
— Ты на меня сердишься, — сказала она.
— Что ты, вовсе нет.
— Да! — И обращаясь к Хулии: — Мамочка злится.
— Что ты, просто у меня кое-какие дела…
— Мамочке звонят злые люди…
— Эмили, довольно.
Тон у меня был чересчур резкий, чересчур агрессивный. У моей дочурки вытянулось личико, она всхлипнула и убежала в свою комнату. Я посмотрела на Хулию:
— Извините… у меня большие неприятности.
— Нет проблем, нет проблем. Я идти к Эмили…
— Нет-нет, ступайте домой. Я сама ее успокою.
— Вы о'кей, мисс Говард?
— Просто мне нужно поспать хоть одну ночь.
Войдя в комнату Эмили, я увидела, что она, сжавшись в комок, лежит на подушке, сунув в рот большой палец. Увидев меня, девочка поспешно вынула палец изо рта и с виноватым видом сунула руку под подушку (я недавно стала пытаться отучить ее от привычки сосать палец.) Сев рядом с Эмили, я погладила ее по голове и заговорила:
— Пожалуйста, прости, что сердито с тобой говорила.
— Что я сделала?
— Ничего, это я отреагировала неадекватно.
— Как это?
— Рассердилась без причины.
— Зачем ты рассердилась?
— Потому что очень устала и перенервничала. Я не выспалась.
— Потому что папочка уехал?
— И поэтому тоже.
— А ты от меня не уедешь?
— Бросить тебя? Никогда. Никогда в жизни.
— Честное слово?
— Ну, конечно. И я обещаю больше не злиться, честное слово.
— Это большое честное слово, — сказала Эмили и хихикнула. А я невольно подумала: «Как же быстро она все схватывает, моя дочурка».
Вечером я приняла две таблетки снотворного, запив их большой чашкой ромашкового чая. Мне удалось отключиться часа на два, но потом я проснулась и уставилась в потолок. Было ощущение, что голова вот-вот треснет. Я проглотила еще две таблетки. Встала. Почитала газеты. Я ждала, что снотворное подействует. Ничего подобного. Я посмотрела на часы. Только половина второго. Дотянувшись до телефона, я позвонила Кристи. Она тоже не спала, проверяя студенческие работы.