Покидая мир
Шрифт:
— Простите.
— Ничего. Я просто не могу…
Слова застряли в горле, и я почувствовала, что глаза опять наполняются слезами. Сестра Пеппер, желая успокоить меня, положила мне руку на плечо и понизила голос:
— Честно говоря, я бы сделала то же, что сделали вы, хотя моя церковь считает это грехом. Ведь то, что с вами случилось… это непереносимо.
С этими словами она нажала кнопку, и я опустилась в теплую воду, пахнущую лавандой. Я снова вздрогнула, когда кожа соприкоснулась с водой. Но вода смягчила боль, а я казалась себе такой грязной, запаршивевшей, покрытой коростой,
Позволишь им подлечишь себя. Пусть исправят, устранят все напоминания о моем неудавшемся самоубийстве. Пусть поверят, что я справлюсь, что могу быть сильной, что не позволю этому разрушить себя — все эти банальности я слышала уже не раз. Пусть помогут мне встать на ноги, потом выпишут меня отсюда. Вырвавшись отсюда, я сниму номер в ближайшей гостинице и на сей раз проделаю все чисто.
— Может, теперь я вас намылю? — спросила сестра Пеппер.
— Хорошо бы.
Не снимая хирургических перчаток, которые она натянула, когда опускала меня в ванну, сестра взяла кусок мыла и осторожно начала намыливать мне кожу, потом протянула мыло мне и попросила, если я не возражаю, «помылить внизу». Когда я закончила, сестра Пеппер вооружилась душем на гибком шланге и смочила волосы, потом взбила пену, капнув на них шампуня «Джонсонс бэби». Вид овальной бутылочки со знакомой до боли желтой этикеткой вновь заставил меня всхлипнуть. Точно таким же шампунем я мыла голову Эмили. Сестра Пеппер заметила мою реакцию и крепкими пальцами сжала мне левое плечо, свободной рукой продолжая массировать намыленную голову.
Наконец сестра смыла все мыло и привела в действие электронику, чтобы поднять меня из помутневшей, в хлопьях, воды. Высвободив мою ногу из петли, она помогла мне сесть и вытерла мягким полотенцем. Облачив меня в свежую больничную рубашку, она добрых десять минут расчесывала мне волосы.
— Спасибо, — сказала я, когда она наконец закончила.
— Нет, — возразила она. — Это вам спасибо. Я правда очень надеюсь, что ничем вас не огорчила.
— Вы были очень добры, — ответила я.
— А вам скоро станет лучше. Поверьте мне.
Усадив в кресло, меня водворили в палату. Сестра Рейнир ждала там и радостно приветствовала меня.
— О, посмотрите-ка на себя, — произнесла она. — Уже похожи на человека.
Когда я снова оказалась в постели, сестра Рейнир сказала:
— Теперь мы можем опять привязать вас и вернуть на место капельницу с питательным раствором. А можем договориться. Тогда, если вы согласитесь, мы откажемся от ремней, а вместо капельницы я принесу вам поесть что-нибудь посущественнее. Что вы предпочтете?
— Второй вариант, пожалуйста.
— Правильный выбор. А теперь вам, боюсь, придется немного побеседовать с представителем больничной администрации. Ему предстоит заполнить целую груду бумаг.
Администратор
— Мисс Говард! — Он приветствовал меня кивком, потом представился и сообщил, что отвечает в больнице за отчетность. — Это займет считаные минуты, — уверил он. — Я задам вам несколько вопросов, если вам нетрудно разговаривать.
— Хорошо, — сказала я.
— Когда вы поступили, у нас не было возможности получить некоторую основную информацию о вас, из-за вашего… эээ… состояния здоровья. Так что начнем сначала — например, с вашего домашнего адреса. У вас на водительских правах указан адрес в Массачусетсе. Он не изменился?
— Я там больше не живу, — ответила я.
— Тогда какой ваш новый адрес?
— Я пока не подыскала жилье.
— Нам необходимо указать какой-то почтовый адрес, мисс Говард.
— Тогда пусть будет тот, что на правах.
— Отлично. Теперь… семейное положение?
— Незамужем.
— Лица на вашем иждивении?
Я закрыла здоровый глаз. Рыдания снова подступили к горлу.
— Нет, — выговорила я наконец.
— Место работы?
— Я была преподавателем.
— Была.
— Я потеряла работу.
— Но Государственный университет Новой Англии проинформировал меня, что…
— Если вы говорили с моими работодателями, зачем тогда спрашивать меня, где я работаю… работала?
— Это простая формальность.
— Формальность? Это формальность?
Спендер явно чувствовал себя неуютно.
— Я понимаю, как вам нелегко, мисс Говард. Но я был бы благодарен, если бы…
— Хорошо. Я профессор Государственного университета Новой Англии.
— Благодарю вас. Есть ли у вас близкие, кому мы могли бы сообщить о вас?
— Нет.
— Серьезно?
— Я уже ответила.
Пауза. Потом:
— Мы нашли у вас в бумажнике карточку «Синий Крест/Синий Щит» и обнаружили, что вы включены в программу медицинского страхования университета. Однако, согласно правилам ОМО, [93] ваша госпитализация, связанная с несчастным случаем, вызванным психологическими причинами, может длиться не более двадцати восьми суток — это максимальный срок, и пациент должен внести в начале лечения две тысячи долларов. Уверен, вы оцените, что по отношению к вам был проведен весь комплекс необходимых медицинских мероприятий, включая офтальмологическую хирургию. Разумеется, мы давно вышли за пределы упомянутых двух тысяч долларов. В вашем бумажнике, однако, имелись карточки банка «Флит Бостон» и «Америкен Экспресс». С какой из них я мог бы снять сумму, необходимую для покрытия расходов?
93
Организация медицинского обеспечения ( англ. НМО) — страховые медицинские программы, создаваемые работодателями для лиц наемного труда; распространены в США.