Поклонись роднику

Бородкин Юрий Серафимович

— Поедемте, — повторил Кондратьев, — дорогой поговорите.

— Я бы хотела повидать тракториста Силантьева.

— Он как раз там, на вывозке.

Пока машина шла снежной траншеей зимника, Логинов отвечал на вопросы корреспондентки. Был конец марта, а снег еще нисколько не подтаял. Посторонний человек, может быть, не обратил бы внимания на заснеженный гравийный холм, возникший за зиму у поворота на Раменье, а для белореченцев он был, пожалуй, главной приметой года. Прошлым летом начали асфальтировать дорогу Покровское — Белоречье — Раменье. Всю жизнь мечтали о надежной дороге, и даже теперь еще не верилось до конца, что скоро в село придет асфальт.

— Вот что меня больше всего обнадеживает, — кивнул на кучу гравия Логинов. —

Настроение у людей будет совсем другим. Сколько средств и времени тратим на перевозки, а по шоссейке долго ли газануть.

— Да, большое дело, — согласился Кондратьев. — Надо сказать, мы не очень надеялись, что «Автодор» запланирует твердое покрытие. Теперь будет дорога областного значения, соединит три хозяйства, четвертый — лесопункт. Кстати, сплав по Сотьме запретим, как только будет закончено строительство дороги.

— Давно бы пора. А вот и наши торфяные труды! — весело сказал Логинов, показав на большой, черный с полуденной стороны бурт. — Сейчас вывозим до трехсот тонн в день. «Сельхозтехника» нам выделила три мощных КамАЗа.

Работа на болоте шла полным ходом, несколько тракторов и машин стояли в очередь под погрузкой, гулко тарахтел экскаватор. Подошли к Силантьеву. Тот спрыгнул из кабины раскрасневшийся, в сдвинутой на одно ухо шапке.

— Николай Михайлович, корреспондент интересуется, хотела бы поговорить с тобой, — сказал Логинов.

— А чего рассказывать? Работаем, урожай готовим. Ребята у нас в звене стараются, друг дружку не подводят.

— Между прочим, обратите внимание на трактор Николая Михайловича, работает он на нем шесть лет, и — как часики. Молодые всегда норовят на новенький трактор сесть, а он уступает им. Технику знает на зубок.

— Как же иначе? Надо любить ее. Не хвастая скажу: любую машину разберу, соберу, налажу. Не могу терпеть малейшей неисправности.

Кондратьев, дипломированный механик (закончил сельхозинститут, факультет механизации), с интересом обошел вокруг трактора, прислушался к работе двигателя, после чего пожал руку Силантьеву:

— Спасибо, Николай Михайлович, и за ударную работу, и за трактор.

Пока корреспондентка толковала с трактористом, Логинов повел Кондратьева на край разработанной делянки.

— Надо расширить разработку болота, еще срубить лес гектарах на десяти. Опять требуется ваша помощь, Владимир Степанович, чтобы подключить леспромхоз. Впрочем, соснячок здесь неважный и реденький, так что можно бы продать его тем мужикам с Украины, которые добиваются лесу.

— Подумаем, — ответил Кондратьев, медленно вышагивая по рыхлому снегу. Когда сели в машину, добавил: — Поговорю с Кузьминым, потому что необходимо разрешение райисполкома.

Корреспондентка на обратном пути молчаливо куталась в меховой воротник пальто, и опять она казалась Логинову слишком застенчивой, неопытной. Однако дня через три, развернув газету, он сразу обратил внимание на ее фамилию под статьей, озаглавленной очень емко: «ВЕРНУТЬ ЗЕМЛЕ СИЛУ».

«Именно это требуется белореченским полям, на протяжении многих лет не получавшим должного количества удобрений. Уменьшалась плодородная сила земли, и даже сами хозяева утратили веру в нее. По урожайности совхоз занимал одно из последних мест в районе. Перелом в настроении хлеборобов произошел в прошлом году. Прежде всех понял нужды земли новый директор совхоза «Белореченский» Алексей Васильевич Логинов. Работу начали с освоения своего торфоболота. Было создано безнарядное звено во главе с опытным механизатором Николаем Михайловичем Силантьевым. Впервые за последние годы был значительно перевыполнен план вывозки органики, очищены от навоза прифермские территории, — читал Логинов. — И уже прошлой осенью труженики совхоза убедились, что белореченская земля может быть щедрой, если о ней проявить заботу. По 12 центнеров с каждого гектара убрали комбайнеры, а на отдельных полях, сполна заправленных удобрениями, взяли и больше.

Для выполнения

повышенных обязательств на этот год возможности создаются еще зимой. Безнарядное звено выделило отряд плодородия из шести тракторов, кроме того, помощь в вывозке торфа оказывают «Сельхозхимия» и «Сельхозтехника», так что всего на поля должно быть вывезено около двадцати тысяч тонн органических удобрений. План ударного пятимесячника успешно выполняется. Пример своим товарищам подает звеньевой Силантьев, который за неделю вывез 150 тонн торфа при задании 96 тонн. Силантьева трудно встретить в мастерских или дома, его трактор всегда в работе. На снимке Николай Михайлович рядом со своим МТЗ-80 во время погрузки торфа. Примечательно, что на этом тракторе передовой механизатор работает уже шестой год. Кстати, в прошлом году на нем он запрессовал 550 тонн сена, став победителем в районном соревновании. Можно подумать, человеку достался особенный трактор, а на самом деле все наоборот — особенному человеку достался трактор. Мастерство и любовь к своей профессии не раз еще послужат Николаю Михайловичу основой для новых трудовых побед.

Вообще отношение к пятимесячнику по заготовке удобрений в совхозе самое серьезное. Решено поэтапно заправлять отдельные поля полными дозами удобрений, чтобы не распылять их, а сразу получать ощутимую отдачу. И, что ценно, торф будет вноситься не в чистом виде, а в компостах с навозом или с безводным аммиаком.

Большую и важную задачу поставили перед собой белореченцы — вернуть силу земле. Дел впереди много, но первые обнадеживающие успехи на этом, пути уже имеются…»

Вспомнилось Логинову остроносенькое, с крапинками веснушек личико начинающей корреспондентки, фамилию которой читал теперь в газете с каким-то значением, уважительно. «Молодец девчонка! — думал он. — Толково уловила самое главное. И про Силантьева сказала очень точно: не трактор ему достался особенный, а сам он особенный человек. На таких земля держится. Без всякого преувеличения».

3

Лосиные следы Пашка Колесов обнаружил возле Катенихи, у забытого стожка сена: вокруг было обтоптано и сено объедено.

На другой день рано, еще потемну, оставив дома собаку, он устроил засаду в мелком ельничке, шагах в тридцати от стожка. Скоро продрог, хотя и одет был тепло, так что не чаял дождаться рассвета. Думал уж, тщетно подкарауливает зверя; никогда не хотелось так курить, сигареты, лежавшие в боковом кармане под фуфайкой, не давали покоя.

Все же хватило выдержки, даже подзабылся немного, а когда кинул взгляд на стожок, справа от него четко обозначился силуэт молодого лося. У другого рука не поднялась бы, Пашка, не раздумывая, ударил дуплетом в переднюю лопатку. Лось отчаянно метнулся в сторону, но споткнулся в глубоком снегу, начал оседать. Выскочив из своего укрытия и успев перезарядить ружье, Пашка докончил его выстрелом в голову.

Уже совсем развиднелось. Браконьер спешил поскорей снять шкуру, пока не остыла туша и кто-нибудь случайно не набрел на след широких охотничьих лыж. Нарубил лучшего мяса — мякоти, наполнил рюкзак, остальное на время завернул в шкуру и присыпал снегом. Голову и ноги решил вообще не брать.

Несколько раз повторил он маршрут на Катениху, последний раз вернулся оттуда поздно вечером. Измучился до дрожи во всем теле, да еще весь день — на нервах. Устало опустился на лавку, приглаживая спутавшиеся парные волосы. Старуха-мать смотрела на него озабоченно, осуждающе качала головой:

— Ой, Паша, бедовая твоя голова! Почто эдак рискуешь? Ну-ка, дознаются! Ведь нонче вон какие строгости!

— Ничего, — успокаивал мать и себя Пашка. — Мясцо пригодится: у нас с тобой на дворе-то одни курицы.

— Как мне ваши ружья-то надоели: выбросила бы к черту в реку! Бывало, батька всю жизнь в лесу пропадал, теперь — ты. Неладно живешь, не как все.

— Плевал я на всех!

— Жену бы вернул в дом. Долго ли будешь шататься? Или второй раз женись, а то совсем избалуешься.