Поклянись, что это правда
Шрифт:
– Не начинай.
Кэм затягивает туже свой хвостик.
– Как я понимаю, на вечеринку после игры ты не пойдешь?
– Нет.
Она рычит. В прямом смысле. И резко поворачивается ко мне:
– Клянусь богом, Арианна Джонсон…
Двери лифта открываются, я шикаю на нее, но она отмахивается.
– Не шикай на меня, возьми себя в руки, и пойдем! – шипит Кэм, ее надутые губки кривятся от гнева, плечи ссутулились. – Чейз будет там, и что с того? Какая разница?
Я в панике, те, кто в холле, с удивлением и любопытством оглядываются на
– Кэмерон, перестань.
Глаза подруги яростно вспыхивают.
– К черту сплетничающих сучек! Мне плевать!
Прыгаю вперед и перегораживаю ей дорогу.
– А мне не плевать, ясно? Я не хочу, чтобы, кому не надо, всё обо мне знали.
– Да о тебе и знать-то нечего, ты дни напролет проводишь взаперти!
– Остановись, прошу тебя. Неужели ты думаешь, что мне будет приятно наблюдать, как на Чейзе-чемпионе виснут девчонки после первого же матча в этом году? – Я вопросительно поднимаю брови, и она опускает взгляд. – Я просто хочу посмотреть игру, на брата и друзей. Найди кого-нибудь другого, с кем побухать, и отстань от меня.
– Как хочешь. – Подруга поджимает губы, свирепо оглядывает меня, а потом идет дальше. – Но запомни, я не отстану от тебя – никогда, так и знай.
Я фыркаю и иду вслед на ней, Кэм придерживает для меня дверь, широко и фальшиво улыбаясь накрашенными губами.
Только когда мы проходим через ворота и занимаем свои места на стадионе, я поворачиваюсь к ней:
– Запомни, я очень рада, что ты от меня не отстанешь.
Подруга хмурится, но глаза ее наполняются слезами, она кивает и сжимает мне руку.
– Я просто волнуюсь… ты ведь понимаешь?
Сглатываю комок в горле:
– Я знаю.
Она шмыгает носом и выпрямляется.
– Ладно, как думаешь, сможем убедить вон тех парней угостить нас пивом?
Мы смеемся и осматриваемся.
Двадцать минут спустя ничего не слышно, кроме рева толпы, стадион битком, синий и золотой цвета превалируют.
Похоже, половина студентов колледжа выбралась сегодня вечером на первую игру в сезоне.
Грустно и волнительно осознавать, что на стадионе нет никого из наших близких – подобное выступление у мальчишек впервые. В детстве не было ни одной игры, на которой не присутствовал бы хоть кто-то из родителей, а в девяноста пяти процентах случаев приходили и мамы, и папы. Мы просто счастливчики!
Наши с Мейсом родители всегда были рядом, но когда мы уехали в кампус и когда стало ясно, что с Кенрой все в порядке, они отправились путешествовать по Европе – еще бы, поездка планировалась четыре года! И уехали не одни, а всей своей взрослой компанией, вместе с предками Кэм, Чейза и Брейди. Однако я не сомневаюсь, что прямо сейчас, где бы они все ни были, они включили телик или компьютер и ждут начала игры.
Игра начинается с опасного паса на пятьдесят ярдов, от которого у зрителей мурашки бегут по коже. Вместе с мячом я описываю идеальную спираль, и меня буквально бросает в жар, когда принимающий команды Авикс без особых усилий ловит его. С этого момента игра становится все более
Воздух наэлектризован, толпа болельщиков подбадривает своих любимчиков, игроки черпают энергию из шумной поддержки. Именно это мне сейчас нужно, немного нормальных переживаний. Я всегда любила дни, когда мы болели за ребят на игре.
Время летит незаметно, мы стоим на трибунах нового, совершенно незнакомого для нас стадиона, кричим и аплодируем.
Брейди просто монстр – он почти все время на поле, тогда как Чейз и Мейсон играют только в третьей и четвертой четверти. Чейзу не удается схватить мяч, но он несколько раз удачно блокирует других игроков, и хоть у Мейсона не получилось продемонстрировать свой коронный пас, бросок с задней линии поля ему удался, а пробежка была просто великолепной.
Брат всегда двигался ловко и уверенно, а после нескольких минут игры стало очевидно, что теперь он играет еще лучше.
Но время почти на исходе, игроки стартового состава возвращаются, весь стадион на ногах, и мы с нетерпением ждем результата.
Квотербек, парень с номером девятнадцать, бежит, уворачивается от игрока, который норовит сбить его с ног, отталкивается от наплечников второго защитника, и толпа взрывается. Я снова чувствую мурашки на руках и приподнимаюсь на цыпочки как раз вовремя, чтобы увидеть, как он преодолевает все препятствия «акул», вытесняющих команду защитников на заднее поле.
Раздается звуковой сигнал, квортербек торжествующе вскакивает на ноги, и это четвертый тачдаун. В последние пять секунд игры наша команда побеждает с преимуществом в одно очко.
Мы с Кэм прыгаем на трибунах вместе со всеми и обнимаемся от радости. Мои глаза полны слез, я кусаю губы. Этот день Мейсон, Брейди и Чейз никогда не забудут. Черт, да и я никогда не забуду. Ребята усердно работали, чтобы добиться успеха, и я горжусь ими. Жду не дождусь, когда они станут основными игроками в команде.
Кэм визжит и тащит меня за собой сквозь толпу.
– Круто было, Ари!
Она приветственно хлопает ладонью о ладони каких-то незнакомых парней, которые пробегают мимо. Со смехом поворачивается ко мне – ее загорелые щечки раскраснелись от возбуждения.
– Дождись ребят, поздравим их вместе!
– Хорошо!
Я улыбаюсь, но чувствую, что киваю слишком нетерпеливо.
Подруга сжимает мне руку.
– Ты справишься, сестричка!
– Ага! – глубоко вздыхаю я.
Может быть.
Проходит добрых сорок минут, прежде чем игроки выходят из туннелей стадиона; фанаты снова радостно кричат и аплодируют. Наши мальчики широко улыбаются, глядя на ликующую толпу, – так их еще никогда не приветствовали. И все же, несмотря на ревущих болельщиков (и полуобнаженных девушек), они замечают нас, пристроившихся у фонарного столба.
Теперь уже я не в силах сдержать улыбку. Брейди несется ко мне на полной скорости, я отталкиваюсь от столба и кидаюсь ему на шею. Он подхватывает меня на руки, кружит и хохочет мне в шею.