Покоренная горцем
Шрифт:
— Посмотри, как он двигается бочком, Эдмунд, — сказала она, также радуясь этому зрелищу.
«Проклятие, как она хороша», — думал, глядя на нее, Колин. Ее нежная кожа, чуть обветренная, слегка раскраснелась, что делало ее невероятно привлекательной.
— Можно, я отнесу его домой, Колин? — спросил Эдмунд с надеждой в голосе.
Колин отрицательно покачал головой, но в этот момент мать мальчика снова улыбнулась ему, спутав все его мысли, словно он был зеленым юнцом, немевшим и терявшим голову в присутствии
— Там он просто умрет, — сказал он малышу. — И он еще слишком мал, чтобы его съесть. Но я сделаю тебе настоящую удочку, чтобы ты смог поймать рыбу.
— А ты сделаешь удочку и для себя тоже?
Эдмунд подмигнул ему, и Колин, опустив взгляд, увидел, как краб соскользнул с ладони мальчика.
— А удочку для мамы?
Что за черт?! Проклят он, что ли?! Он ведь явился сюда не за тем, чтобы заводить друзей — даже таких маленьких, которые говорят, не вынимая пальца изо рта. Он должен добыть важные сведения для короля, чтобы подготовиться к войне. К войне, которую необходимо выиграть. Как он сможет справиться со своей задачей, если будет проводить дни за рыбной ловлей?
Колин поднял взгляд на человека, с унылым видом стоявшего поодаль. Капитан Гейтс весь день не отходил от них — как, собственно, и вчера, за исключением поездки в Кингсвер. Что ж, возможно, из этого удастся извлечь пользу. Если отправиться на рыбалку с Эдмундом, Гейтс тоже пойдет. Колин не сомневался, что спустя несколько дней он сумеет вытянуть из капитана ответы на некоторые вопросы.
— Об этом, дружок, ты должен спросить нашего капитана.
Гейтс нахмурился и взглянул на леди Джиллиан. Потом со вздохом пробормотал:
— Ладно, хорошо. А теперь идемте. Время возвращаться.
Отступив с тропинки, капитан ждал, когда Эдмунд и его мать пройдут мимо.
— Кэмпбелл, — он поднял руку, преграждая путь Колину, — на несколько слов.
Горец кивнул, давая понять, что внимательно слушает.
— Если вы тронете ее… — Гейтс улыбнулся леди Джиллиан, когда она, оглянувшись через плечо, взглянула на мужчин, бредущих позади нее. — Это может стоить жизни Эдмунду, — продолжал капитан, понизив голос. — И скорее всего это будет стоить жизни и вам.
Колин и глазом не моргнул. После двух дней, проведенных здесь, он доподлинно знал, что капитан Дартмута гораздо меньше озабочен свержением законного короля, чем охраной леди Джиллиан — словно она была последней девственницей в королевстве, осажденном драконами. Но черт его возьми, что он имел в виду? Уже во второй раз капитан угрожал ему, предостерегая от посягательств на леди. И при чем здесь Эдмунд? Неужели он думает, что кто-то способен обидеть ребенка?
— Что вы имели в виду, сказав, что это может стоить жизни Эдмунду?
Гейтс окинул его настороженным взглядом, затем снова повернулся к паре, шествующей впереди.
— Вы не спросили о себе — только о нем.
— Вовсе нет. — Колин едва не рассмеялся при столь нелепом предположении. — Просто мне любопытно, кто, по-вашему, способен его обидеть.
— Неужели, Кэмпбелл, вы не заметили, какую власть имеет лорд Девон над своей кузиной?
— Да, заметил, — буркнул Колин.
— Он использует ребенка как орудие — чтобы заставить ее подчиняться.
«Вот она, цепь вокруг ее шеи, сковывающая ее постоянно», — подумал Колин. Она покоряется жестокости Девона, защищая Эдмунда. Это и в самом деле смело. Самопожертвование ради кого-то или чего-то было той добродетелью, которую Колин ценил очень высоко.
— Граф отыграется на Эдмунде, если она покинет его до того, как принц прибудет.
Значит, прибытие принца не вызывает сомнений. Но когда именно?..
— Сколько у нее времени?
— Зачем вам это знать? — Гейтс снова посмотрел на горца. — Думаете, что сможете спасти ее до того? Не удастся. А если попытаетесь, то я убью вас. Вам понятно?
— Спасти ее от чего? — спросил Колин, игнорируя очередную угрозу.
— Похоже, вы совсем тупой.
«Нет, не совсем», — подумал Колин. Гейтс понятия не имел об истинных причинах его пребывания здесь и о его воинском искусстве. И капитана не интересовало, готовы ли его солдаты к битве, потому что все его мысли, все его обязанности были сосредоточены вокруг одной только особы — леди Джиллиан. Он не хотел, чтобы кто-либо сближался с ней, прикасался к ней, пытался ее увезти. Неужели капитан любил ее?
— Что заставляет вас думать, будто я набиваюсь в спасители? — спросил Колин. Он не хотел, чтобы Гейтс относился к нему с недоверием из-за неуместного страха перед его рыцарскими наклонностями. — Женские слезы меня не волнуют. Только битва. Но спрошу вас прямо: почему вы собираетесь помешать ее бегству, если понимаете, что ее нужно спасать?
Гейтс помедлил с ответом. Потом проговорил:
— Разве кто-то из мужчин, находящихся здесь, имеет по отношению к ней иные намерения, кроме как уложить ее в постель и снова навлечь на нее гнев отца?
«Так вот почему она здесь, — думал Колин. — Потому что у нее внебрачный ребенок. В Дартмут ее выслали в наказание». А Гейтс, которого он видел теперь в совершенно ином свете, ограждал ее от своих людей, чтобы уберечь от более сурового наказания.
Некоторое время они шли молча. Наконец Колин спросил:
— Почему вы рассказываете мне все это?
— Потому что я хочу, чтобы вы знали, почему прольется ваша кровь, если вы вмешаетесь в ее жизнь.
Колин кивнул, отдавая собеседнику должное. Капитан был человек целеустремленный и прямолинейный в своей преданности долгу — весьма положительное качество, которого Колин уже много лет не встречал у других воинов.