Покорённый
Шрифт:
Усмехаясь от услышанного, наигранно-удивленно приподнимаю бровь. Хохотнув, поспешно натягиваю на себя одежду.
— Ага, — протягиваю я. — только пойдем в дом. — тут же добавляю, подмигивая. — Там обговаривать детали нам будет намного удобней.
Глава 12
В полном молчании мы с Марком выходим из особняка и садимся в автомобиль. Машина выезжает за резные ворота, откидываюсь на сидение и бросаю взгляд в тонированное окно. Мне всегда нравилась местная фауна
Песчано-каменистая почва оранжево-желтого цвета, на которой растут кактусы и пальмы. Того же песочного цвета массивные скалы сопровождают нас во время всего нашего недолго пути.
Когда машина подъезжает к центру острова, а за стеклом мелькают знакомые окрестности, говорящие, что мы приближаемся к месту, где сегодня состоится важное собрание, я нажимаю кнопку, заставляя подняться перегородку, отделяющую нас от водительской части салона, и поворачиваюсь к Марку, который с интересом рассматривает пейзаж.
— Ты не забыл, о чем мы договаривались? — спрашиваю я, кладя ему руку на предплечье. — Все время будь поблизости и никуда не отлучайся. Сегодня к тебе будут проявлять интерес. Им всем станет любопытно, смогла ли я тебя приручить.
— Не волнуйся, — перехватывая мою руку и ободрительно сжимая ее в своей ладони, произносит он. — Я все сделаю, как ты говорила.
Еще раз окидываю мужчину оценивающим взглядом. Смотрится он сегодня просто потрясающе: синий костюм, в тон ему галстук и белая рубашка очень подходят и подчеркивают его атлетическую фигуру, гармонично сочетаются с голубыми глазами и светлыми волосами.
— Ты справишься, что бы там ни было, — тише добавляет он, ловя мой взгляд.
Грустно усмехаюсь в ответ. Марк даже не представляет, как пугает неизвестность. Мать слишком рано ушла из моей жизни. Я, привыкшая находится под ее покровительством, в тени, уверенная в том, что у меня уйма времени, чтобы подготовиться к передаче власти, есть надежная опора и поддержка в ее лице, теперь не представляла, как быть дальше. Кому доверять? Кого подозревать в ее убийстве? Что делать дальше... Весь привычный мир рухнул в один момент. Я не знала, как держать равновесие в этой шаткой, опасной и новой для меня жизни.
Разобраться со всем только предстояло, повезло, что рядом есть Марк. Он единственный, кому хоть немного, но могу верить. Я понимаю, что приняла верное решение, выбрав на аукционе именно его. В нем есть стержень, храбрость и выдержка, которые и мне бы сейчас не помешали.
— Спасибо, — слегка улыбаясь, тихо произношу я, глядя Марку в глаза. — Просто нужно, чтобы ты произвел должное впечатление.
Пожимаю плечами и отвожу взгляд. Я не готова делиться с кем-то, как мне сейчас страшно. Боязно оступиться, совершить непоправимую ошибку, не оправдать ожиданий матери.
Пытаюсь отстранится, убрать руку, но Марк удерживает ее, переплетая наши пальцы. Только сейчас замечаю, как мои дрожат, и мужчина, тоже это ощущает. Неожиданно он тянет мою ладонь к своему лицу, легко, едва касаясь ее губами, нежно целует пальцы. Я отвлеченная таким жестом, не сразу улавливаю, как он притягивает меня к себе и приобнимает за плечи. В этом жесте нет ничего интимного, просто нежность,
В голове проносятся воспоминания трехдневной давности: жар, исходящий от его обнаженного тела, острое желание близости, доверие, раскрепощенность в движениях, откровения в словах.
Тогда я впервые рассказала мужчине о своих опасениях, поделилась информацией о себе и своей семье, попросила помощи. Доверилась.
— Оливия, — звучит тихо, возле самого уха, щекоча его и вызывая легкие мурашки на коже. Неохотно открываю глаза, поднимая их на Марка. — Мы, кажется, приехали.
Смотрю в окно на массивное здание с широкими колоннами, к парадному входу которого нас подвозят. Пора взять себя в руки. Пока Марк выходит из автомобиля, обходит его и приоткрывает дверцу с моей стороны, я успеваю придать себе привычный деловой вид. Никаких эмоций, чувств, страхов.
Блондин галантно протягивает мне руку. Крепко и уверенно ухватившись за нее, я выхожу на ярко освещенную дорожку возле здания совета.
Пройдя по длинной мраморной лестнице, застланной по случаю важного собрания, широким бордовым ковром, мы с Марком входим в здание через высокие двустворчатые двери. Холл выглядит величественно. Идем по коридору роскошного дворца, украшенного большими портретами известных женщин разных эпох, как напоминание всем, что здесь царит матриархат. Роскошное убранство помещений: хрустальные светильники и люстры, позолоченные зеркала, картины, мебель, — все здесь выглядит роскошно.
Поднимаемся по белоснежным ступеням в парадный зал, где постепенно собираются все участники сегодняшнего собрания. Вдоль стен у входа и в самом зале располагается многочисленная охрана в светлой парадной форме.
В просторном и дорого обставленном помещении сразу ощущается официальная атмосфера. Уже собравшиеся дамы в роскошных элегантных нарядах, сопровождаемые своими мужчинами, прохаживаются вдоль столов с легкими закусками и напитками. Некоторые из них разделились на маленькие компании по общим интересам и личным симпатиям. К сожалению, мое появление, сразу же привлекает всеобщее внимание. Слегка сжимаю пальцы на предплечье Марка, а все мое тело превращается в натянутую струну. Привычка, заложенная с самой юности, выглядеть гордо, собрано и элегантно, не показывать настоящую себя, как за щитом. Прятаться за маской безразличия, лишь при необходимости проявлять эмоции, подходящие по случаю. Все это залог успеха и неуязвимости.
– — Дорогая, какое несчастье… соболезную, — всплескивая руками и трагично вздыхая, произносит одна из дочерей маминой сторонницы, которая уже давненько набивается в мои подруги. Она стремительно приближается к нам, бормочет заранее приготовленную и отрепетированную речь, внимательно осматривая Марка. Кто бы сомневался… Будет что обсудить с остальной молодежью: мой выбор и внешность купленной игрушки. Надо отдать должное блондину, он ведет себя подобающе: смотрит на меня или вовсе опускает голову, как это принято в нашем обществе.