Покоритель Африки
Шрифт:
— Судя по вашему благодушию, дело совсем туго.
— Туже, чем кожа на твоих штиблетах.
Уокер поежился. Спать ему больше не хотелось. По спине пробежал холодок.
— Есть хоть какая-то надежда на спасение? — спокойно спросил он.
Казалось, Алек молчал целую вечность.
— Надежда есть всегда.
— Значит, придется еще повоевать?
— Придется.
Уокер громко зевнул.
— Что ж, в этом есть свои преимущества. Раз мне не суждено этой ночью поспать,
Алек с одобрением посмотрел на юношу. Вот такой настрой ему по душе. Он снова заговорил — с тем удивительным обаянием, за которое и обожали Маккензи его товарищи. После таких речей всякий загорался верой в командира и готов был идти за ним на верную смерть. Алек не привык посвящать других в свои планы, так что когда раскрывал их — пусть скупо и без прикрас, — да еще и таким особенным тоном, друзья считали своим долгом повиноваться.
— Если повезет, то мы победим и с работорговлей в этой части Африки будет покончено.
— А если не повезет?
— Тогда мейфэрские чаепития будут и дальше обходиться без твоего блистательного остроумия.
Уокер опустил глаза. Непривычные мысли проносились в его голове. Когда он, пожав плечами, вновь поднял голову, на лице юноши застыло странное выражение.
— Что ж, я прожил недурную жизнь, — медленно проговорил он. — Немножко любил, работал и играл. Успел послушать превосходную музыку, увидеть чудесные картины и прочесть немало блестящих книг. Если перед смертью удастся прикончить еще несколько мерзавцев, то мне, пожалуй, не на что жаловаться.
Алек не стал отвечать — только улыбнулся. Все молчали. Слова Уокера напомнили ему о причине угрожающего положения, в которое угодил отряд. Он плотно сжал губы и нахмурился.
— Тогда мне пора, — заявил доктор. — Сделаю, что в моих силах, — глядишь, провидение смилостивится и ребята выдержат тряску.
— А что Перкинс? — спросил Алек.
— Одному Богу известно. Я дам ему хлорал — надеюсь, выдержит.
— Не стоит говорить, что мы сворачиваем лагерь. Я объявлю об этом за четверть часа до выхода.
— Но ведь люди не успеют собраться.
— Они достаточно тренировались! — отрезал Алек.
Доктор собрался уходить, как вдруг вошел Джордж Аллертон.
Глава XI
Покинув Англию, Джордж Аллертон изменился. Юноша сильно исхудал, а лицо его приобрело желтоватый оттенок — он тяжело переносил жаркий климат. Выглядел он теперь совершенно иначе: губы сложились в капризную гримасу, глаза поблескивали хитро и трусливо. Все очарование куда-то ушло.
— Можно войти? —
— Да, — отозвался Алек и обратился к доктору: — А ты задержись на минутку, ладно?
— Конечно.
Адамсон застыл спиной к выходу из палатки, а Маккензи резко перевел взгляд на Джорджа.
— Разве Селим не сказал, что я хочу с тобой поговорить?
— Вот я и пришел.
— Ты не особенно торопился.
— Послушайте, а можно глоточек оренди? Я еле на ногах стою.
— Бренди не осталось.
— Что, и у доктора тоже?
— Нет.
Повисла пауза. Не зная, в чем дело, Адамсон с Уокером сразу догадались: случилось нечто серьезное. Они никогда не видели Алека таким неприветливым. Отлично изучивший своего друга доктор понял: тот вне себя от ярости. Алек поднял глаза и изучающе посмотрел на Джорджа.
— Тебе что-то известно о смерти женщины из племени туркана? — резко спросил он.
Джордж ответил не сразу:
— Нет… С чего бы?
— Брось, ты должен хоть что-то знать. Во вторник ты вернулся в лагерь и сказал, что туркана чем-то обеспокоены.
— Ах да, припоминаю, — неохотно отозвался Джордж.
— И что же?
— Я точно не знаю. Ту женщину ведь застрелили, да? К ней приставал один парень с фактории — наверное, он и убил.
— И ты не выяснил, что это был за парень?
— Времени не было, — угрюмо заявил Джордж. — Три последних дня мы все еле на ногах стоим.
— И никого не подозреваешь?
— Нет.
— Подумай.
— Разве что того одноухого верзилу-суахили, что пришел с нами с побережья. Этот мерзавец и убил — больше некому.
— Почему ты так считаешь?
— Он постоянно путался под ногами и приставал к женщинам — я точно знаю.
Алек не спускал глаз с Джорджа. Уокер понял, к чему клонит командир, и отвел взгляд.
— Ты будешь удивлен, но женщина была еще жива, когда ее нашли.
Джордж не шелохнулся. От страха он словно еще сильнее осунулся — если это вообще возможно.
— Она умерла только через час.
На мгновение все замолчали. Джорджу казалось, что все слышат яростный стук его сердца.
— Она что-то рассказала?
— Сказала, что в нее стрелял ты.
— Гнусная ложь!
— Выходит, это именно ты к ней приставал. Не знаю уж, из-за чего вы поссорились, но ты выхватил револьвер и выстрелил в упор.
Джордж рассмеялся.
— Вечно эти грязные негры городят всякую чушь. Вы же верите мне, а не им? Мое-то слово стоит куда больше.
Алек молча вытащил из кармана пустую гильзу. Она была от револьверного патрона.
— Вот что нашли в двух ярдах от тела и доставили мне сегодня.