Покровитель для Ангела. Собственность бандита
Шрифт:
Утром просыпаюсь от запаха свежих блинчиков. От голода сводит желудок, сперва мне даже кажется, что мне это сниться, но запах продолжает доносится из коридора, и поднявшись кровати я осторожно подхожу к двери. Приоткрыв ее понимаю, что запах летит с кухни, но я никогда не поверю в то, что Бакиров готовит сам.
Хуже того, я улавливаю женские приторные духи в доме, что заставляет насторожится.
На часах семь утра, сегодня первое сентября, и моя учеба должна была уже начаться, но не начнеться, ведь я никуда не поступила а значит, исполнить обещание данное маме я
Когда добредаю до кухни, застываю на пороге, потому что у плиты вижу женщину, а рядом Бакиров сидит. На столе красная икра, кофе, какие-то закуски, неизменная пепельница. Михаил говорит по телефону, и я чувствую себя не то, что лишней здесь, а просто…инородной какой-то. Я словно им помешала, пришла на завтрак, на который меня не звали.
– Это кто?
Слова сами слетают с губ. Михаил поднимает на меня тяжелый взгляд. Кажется, он не ожидал меня увидеть. Я же смотрю на эту женщину. Высокая, фигурная. Лица не видно, она увлеченно жарит блины, а у меня все внутри сжимается в колючий противный комок. Она же его тут кормит, пока я сижу в комнате.
– Знакомься, Ангел. Это Любовь.
– Любовь?
Переспрашиваю онемевшими губами. Он сюда любовь привел. А я тогда кто…вещица.
Глава 12
– Михаил Александрович, можно просто тетя Люба. Здравствуйте. А вас как зовут?
– Ан…Лина.
Окидываю эту Любовь взглядом. Со спины она показалась мне более молодой, но ей будет лет пятьдесят, может даже больше. С большой копной светлых, заколотых наверх волос и крепкой фигурой эта женщина почему-то напоминает мне маму лет так через десять, если бы не умерла такой молодой.
– Линочка, садитесь. Я блинов напекла. С вареньем и сметаной. Вы такая худенькая, но ничего, это поправимо. Сейчас завтракать будете, я уже всего наготовила.
Сглатываю, смотря на эти блины. Рядом еще пирог сладкий стоит, запах такой, что аж голова кружится.
Боже, я голодная, как зверь. Все бы тут сьела, все до крошки. И пить хочется жутко, но даже не дергаюсь в эту сторону. Не буду я брать ничего с подачки Бакирова! Не дождется, чтобы я сломалась, и просила у него еды.
– Я не…
Теть Люба подходит и ставит предо мной большую тарелку с блинами, обильно политых вареньем, но я даже не успеваю вдохнуть их запах, потому что в следующий миг Михаил протягивает руку, и отставляет от меня эту тарелку.
– Она не будет.
Чеканит Бакиров, глубоко затягиваясь сигаретой. Все окна закрыты, и я невольно вдыхаю запах табака. Глаза слезяться, першит в горле. Он это делает явно специально, чтобы увидеть, как я реву, и отпраздновать победу.
– Не будет? Почему?
– Никакого сладкого, пока не поест горячего.
– Хорошо, конечно. Линочка, я вам супа сейчас налью. Только сварила. Гречневый, вкусный.
Теть Люба ставит предо мной тарелку супа, а я на Михаила смотрю. Он что-то пишет в блокноте телефоне и курит, поглядывая на меня, а у меня кулаки от злости сжимаются. Он будет решать еще, что мне есть и когда. Неужто!
– Я не стану есть ваш суп, и ваши блины тоже! Я не собачка,
Отодвигаю от себя тарелки, вскакиваю со стола.
Теть Люба удивленно поглядывает на меня, а после на Бакирова, который даже бровью не ведет, продолжая себе спокойно курить.
– Ну…ладно. Может позже. А вы, Михаил Александрович? Хоть что-то съешьте кроме кофе. Я столько всего наготовила. Старалась, между прочим.
Бакиров тушит сигарету, поднимается со стола, берет целую тарелку блинов, и отправляет их в урну под возглас тети Любы вместе с пирогом.
– Вы что…Михаил Александрович!
– Свободны на сегодня. Наелись мы уже.
Михаил выдыхает дым через нос, сжимает сильнее четки в руке и уходит, я два успеваю отшатнутся от него, обхватив себя руками.
И вот вроде я победила эту схватку, вот только урчащий дико голодный желудок протестует против такой победы.
***
Сегодня не могу уснуть. Михаила не было дома весь день и я не знаю, где он пропадает днями, и иногда даже ночами. Клубом Толик заведует, а у Бакирова как обычно какие-то дела, в которые он меня не посвящает от слова совсем.
Охрана в доме создает давление, и пусть я не сижу за решеткой, но мне ясно дали понять на выходе, что указаний на мои самовольные прогулки хозяин не давал. Я как птичка в золотой клетке. Здесь все есть, еда и вещи, а еще Михаил дарит мне подарки. Все эти дни, когда я просыпаюсь, в комнате или под дверью стоят пакеты. Новая одежда, косметика, обувь и даже украшения нахожу. Золотой маленький браслет цепочкой и безумно милые сережки в виде ангелочков с крылышками, но я даже не притрагиваюсь к этим подаркам не то, чтобы их носить. Мне кажется, что если возьму что-то от Михаила, то проиграю, сдамся, продамся, а мне это не надо, мне ничего не надо от него.
Теть Люба в доме работает, как пчелка. Готовит, убирает, мягко просит меня поесть хоть что-то, но я ее не слушаю. Она работает на Бакирова, а значит, она с ним и против меня. Все против меня, и я не хочу быть куклой, которую Михаил просто одевает и кормит, которую выкинет сразу же, как только я ему надоем.
В спальне я редко сплю, потому что мне там некомфортно. Обычно я залезаю на диван в гостиной, там же и засыпаю, однако уже трижды после того я просыпалась в спальне на большой кровати, укрыта теплым одеялом и я не знаю, каким образом я туда попадаю.
Может, я хожу во сне, хотя, конечно вряд ли. Это Миша. Он меня на руках переносит в спальню, и делает это каким-то таким образом, что я даже не просыпаюсь.
Сегодня же глаз сомкнуть не могу. Уже глубокая ночь, а Бакирова дома нет. Где он? С кем ночи проводит?
Что-то неприятно скребется в груди. Михаил меня не трогает, но никто не отменял, что он взрослый здоровый мужчина со своими потребностями и…думать не хочу, но острые коготки скребутся в груди до крови.
У него может быть другая женщина, которую он ласкает и любит, которую целует, обнимает, с которой у него все то, что я хотела иметь с ним, и одно только предположение этого ранит похлеще пули.