Полчаса искренности
Шрифт:
– И не вздумай, - неожиданно твердо произнес Люпин.
– Во-первых, все узнают о Гарри, а во-вторых… - он запнулся.
– Гарри, может, пойдешь к себе? Я поговорю с Сириусом.
Гарри кивнул и неуклюже поднялся. Осторожно прикрыл за собой дверь и спустился вниз по лестнице.
Могло быть и хуже.
* * *
Треск пламени в камине я давно научился слышать из лаборатории. Последние месяцы я почти не выхожу из нее, только на уроки в Хогвартс - еду мне приносит Тибби, а старый сундук в пыльной половине чердака я преобразовал в раскладушку, даром, что я сплю
Боль для меня теперь - это самое обычное состояние. Но я привык к боли, как и тогда, давно. Вот только пусто стало где-то внутри, и теперь в свои полчаса искренности я просто сижу, запершись в лаборатории, гляжу бессмысленным взглядом в стену напротив и отчаянно стараюсь не вспоминать о нем.
Это тяжело для меня - уважать его выбор. Но он имеет на это право…
Я не искал его и не добивался встречи. Только решился однажды передать через Блэка ту самую книгу, оправдывая себя тем, что она нужна ему.
В дверь постучали. Я аккуратно отставил в сторону большую колбу со стабилизирующим зельем. Я не надеялся, что Поттер вернется, но все же варил все необходимые зелья. Люпину же - Драко заходит сюда без стука, а Джеймс все это время отказывается со мной разговаривать - эти зелья ни к чему.
Взмахиваю палочкой и дверь открывается.
– Здравствуй, - осторожно произносит он, подходя ко мне.
– Выглядишь как живой труп…
– По-моему, это недалеко от истины, - холодно произношу я в ответ.
– Но в любом случае, это не твое дело.
Люпин вздыхает.
– Почему ты мне не сказал раньше, что Гарри ждёт ребёнка - в его голосе невероятная тоска, но мне его нисколько не жаль.
– Потому что это ничего бы не изменило. Подойди сюда, - я ставлю на огонь котел с экспериментальным Волчьим зельем, учитывающим все индивидуальные особенности организма оборотня. Люпин оказал мне одну услугу, а я не хочу оставаться в долгу.
Он пытается что-то сказать, но я продолжаю говорить.
– Если ты думаешь, что смог бы заставить меня отказаться от этого плана, ошибаешься. Я бы лишь попросил помочь мне другого человека. И вполне мог бы ошибиться.
Люпин привычно протягивает руку, кровь льется в зелье.
– Ты должен был подумать прежде всего о нем…
– О, конечно, а я думал только о себе, - зло фыркаю я и отталкиваю Люпина от котла. Он сам заживляет порез.
– Я и делаю все это исключительно ради него, идиот.
Зелье нестабильно. Я гляжу на часы и делаю пометки на куске пергамента, другой рукой аккуратно помешивая основу для зелья. Люпин стоит боком ко мне, прислонившись к стене плечом и разглядывая что-то в углу.
– В нижнем левом ящике шкафа у двери лежит адрес врача, - после долгой паузы неохотно сообщаю я.
– Если Поттер попросит, дашь ему. Если нет, то свяжешься с ним через пять-шесть месяцев.
Люпин вздрагивает и подходит к ящику. Он почти пустой, там все мои бумаги, которые мне не надо прятать и которые не нужны мне в данный
При мысли о Драко мне на мгновение становится больно, но я тут же успокаиваюсь.
Все в порядке.
– Мои записи с разработками твоего зелья будут лежать там же, - продолжаю я.
– Когда придет время, можешь попросить Дамблдора - он поможет найти зельевара, который закончит мою работу. Только будь добр, сделай копии с записей и оставь их здесь на всякий случай… Вот, выпей, - я наливаю недоделанное зелье в стакан, мгновенно остужаю и протягиваю Люпину - реакцию организма на зелье надо прослеживать на каждой стадии.
Он выпивает залпом и морщится.
– Головокружение осталось, горло жжет… - сосредоточенно перечисляет он ощущения. Я записываю все: это потом можно вычеркнуть ненужное, а пока следует фиксировать даже малейшие изменения, чтобы найти идеальный вариант.
– Рем! Рем, ты здесь?
– из-за двери доносится голос Джеймса. Он всегда ждет Люпина с нетерпением, каждый раз спрашивает о Гарри, вот только новости Люпин начал приносить совсем недавно.
– Я занят, Джеймс, подожди в гостиной, - отвечает Люпин. Я морщусь.
– Будь добр, не отвлекайся. И не вздумай передавать Поттеру просительные письма от Джеймса. Это будет эмоциональный шантаж.
* * *
Гарри стоял перед железной оградой, судорожно сжимал ручку чемодана и никак не мог решиться сделать несколько шагов и толкнуть калитку.
Просторная мантия скрывала выпирающий живот. Прошло уже четыре с половиной месяца с тех пор, как Гарри ушел из этого дома.
Он не хотел возвращаться.
Но в последние недели стало еще хуже, чем обычно. Ненормальная сонливость, по пятнадцать часов в день, непрекращающиеся головокружения и вспышки магии. И вдобавок сильные периодические боли. Примерно по десять минут в день, иногда - реже, иногда чаще.
А еще - степень сложности зелий теперь намного превышала школьную программу.
А Гарри не хотел потерять ребенка, к которому уже так привык и которого, кажется, успел полюбить.
Он улыбнулся, вспоминая, как они разговаривали тогда, когда Гарри было грустно. Он тогда клал руку на живот и рассказывал ему, ребенку, о самых счастливых моментах своей жизни. О том, как узнал, что он волшебник, о Хогвартсе, о Сириусе и о Роберте Джеймсе. А иногда - о Северусе…
– Поттер?
– тихий голос Малфоя заставил Гарри отвлечься,… и он вздрогнул.
Возможно, это было из-за темноты, но никогда раньше Малфой не выглядел так скверно. Словно отсидел пару лет в Азкабане. Впалые щеки, тусклые глаза, кажется, даже пара шрамов на шее… Что случилось?
Почувствовав на себе взгляд Гарри, Малфой поежился и повыше поднял воротник мантии. Теперь оставалось только гадать, не привиделись ли Гарри шрамы.
– Давно тут стоишь?
– бесцветным голосом поинтересовался Малфой. Гарри покачал головой.
– Ты аппарировал?
– Нет. Добрался по каминной сети до местного паба, а оттуда дошел пешком.