Полчаса искренности
Шрифт:
Он вдруг понял, что Малфой не шутит. По неизвестной причине, но он действительно умирает. И то, что он не прикрывается больше своей холодной маской - лучшее тому доказательство.
Это больше ему не нужно…
Гарри вдруг вспомнил, как когда-то давно, летом, на Гриммаулд Плейс, Северус рассказывал ему о родовом проклятии Малфоев, Гарри тогда слушал этот рассказ, как занимательную сказку, и думал лишь о том, как ошибался насчет отношений Северуса и Малфоя.
– Ты умираешь потому, что умер Северус?
–
Малфой вдруг напрягся, приоткрыл глаза, впившись в Гарри изучающим взглядом. По лицу снова пробежала судорога, губы неестественно дернулись, но Малфой смог выдавить:
– Ты что, знаешь?
Гарри кивнул.
– Вот, Северус ублюдок… - выдохнул еле слышно Малфой. Его глаза были широко раскрыты, он смотрел куда-то сквозь Гарри.
– Отец должен был сказать ему… Поттер, когда он тебе рассказал?
– чуть громче проговорил он.
– А откуда ты знаешь, что это именно он мне рассказал?
– недоуменно поинтересовался Гарри.
Малфой попробовал изобразить свою привычную пренебрежительную гримасу, но напряженное лицо только некрасиво передернулось.
– А кто еще?
– фыркнул он. Гарри всерьез задумался, в самом деле, больше некому: кроме Снейпа общих друзей у них с Малфоем не было.
– Он мне сказал тогда, когда тебя на Гриммаулд Плейс привел. Летом, перед седьмым курсом, - объяснил Гарри. Малфой криво и как-то безнадежно ухмыльнулся.
– Ублюдок, - снова пробормотал он.
– А тебя, Поттер, я поздравляю… - Малфой вдруг задохнулся и закашлял. Гарри испуганно смотрел на него, не зная, чем помочь.
Впрочем, помогать не пришлось. Малфой вскоре пришел в себя и продолжил.
– Эта чертова связь… Она автоматически закрепляется на том, кто первым узнает о ней от доминирующего носителя связи. Причем это обязательно должен быть мужчина, способный на самостоятельную, сознательную деятельность… - Малфой вдруг покосился на Гарри и едко заметил, - хотя в твоей сознательности я сильно сомневаюсь, Поттер.
Тот рассказ Северуса был, несомненно, гораздо понятней.
– И что?
– осторожно поинтересовался он. Малфой вздохнул.
– А ничего. Просто теперь ты, если я правильно понимаю, единственный, на кого можно снова закрепить связь.
Малфоя вдруг снова передернуло, он выгнулся на кровати, сжав зубы и зажмурившись. Гарри сглотнул.
– Что надо сделать?
Малфой молчал минуты две, пока, наконец, не смог расслабиться.
– Просто… признать связь, - прохрипел он.
– Ну… я признаю… - неловко пробормотал Гарри, все еще не понимая, что от него требуется.
Малфой распахнул глаза и прикусил губу.
– Я признаю связь, - громче повторил Гарри.
– Достаточно, Поттер, - выдохнул натужно Малфой.
– Просто проклятие адаптируется
Малфой закрыл глаза и опять замолчал. Гарри не решался уйти. Его слишком беспокоило состояние слизеринца.
Наверное, это было чудо, что Гарри вовремя проснулся, услышал Малфоя, что не проигнорировал его, что Малфой рассказал ему все, что Гарри вспомнил о том, что об этом же говорил ему и Северус…
Малфой уснул через полчаса, все так же сжимая зубы. Из прокушенной губы сочилась кровь. Гарри сочувствующе взглянул на него и, тяжело поднявшись, направился в свою спальню.
* * *
Утро началось с тревоги.
Эта странная, чуждая тревога была похожа на ту, которую Гарри чувствовал от медальона Северуса. Сейчас медальон был холодным и безжизненным, но Гарри все равно продолжал носить его.
Сразу же на ум пришла мысль о Малфое, которого Гарри оставил вчера в сомнительном состоянии. Гарри вскочил, собираясь уже броситься проверять здоровье Малфоя, когда услышал разговор в коридоре - Джеймс о чем-то спорил с Малфоем, и голос последнего был вполне здоровым.
Гарри облегченно вздохнул и направился в ванную.
Зеркала в ванной не было. Раньше, при Северусе, оно стояло там - большое, во весь рост, - но недавно, когда Гарри начал замечать собственную беременность, он попросил Тибби убрать его, и зеркало теперь пылилось на чердаке, рядом с лабораторией. Теперь в спальне Гарри зеркало оставалось только в шкафу, потому что оно отражало только лицо.
Гарри вылез из душа, вытерся бежевым полотенцем - это было любимое полотенце Северуса. Живот вытер осторожно, почти нежно. Ласково улыбнулся.
Мантия уже застегивалась с трудом и явно была мала. Гарри заглянул в шкаф, можно было, конечно, взять мантию Северуса, но вряд ли это помогло бы: Северус был ненамного крупнее, только немного выше.
В гостиной было тихо. Малфой выглядел усталым, лениво ковырялся ложкой в овсянке. Джеймс казался не то встревоженным, не то обиженным. Гарри опустился на третий стул, рядом с братом, перед ним тут же возникли тарелка с овсянкой и кружка кофе - Гарри пил его редко из-за беременности, но иногда Малфой все-таки разрешал…
Кстати, о Малфое.
– Ты в порядке?
– поинтересовался Гарри, бросив взгляд на Малфоя. Тот кивнул.
– Да. Полагаю, на днях мне будет лучше, - хрипло ответил он и начал есть овсянку с нездоровым энтузиазмом.
Гарри кивнул. Он сам не знал, вызвана ли эта странная тревога проклятием, или же это просто гриффиндорское благородство, но сейчас необычное чувство рассосалось. Хотя есть Гарри все равно не хотелось.
После завтрака, прошедшего в тягостном молчании, Джеймс сразу направился в лабораторию, оставив Гарри и Драко, лениво пьющего чай в кресле, одних.