Поле под репу
Шрифт:
— Случается, — перебил маг. — Болезнь в человеке накапливается, а потом разом даёт о себе знать. Я о другом, Вруля. Почему ты лекаря не позвала? Его ж забота.
— Ох, господин мой. Мастер лекарь Леску не жалует. Иной раз мне кажется, что вовсе боится.
— Ясно, — хмыкнул собеседник. — Ладно, с ним я поговорю. Жалует не жалует, боится не боится, а на то он и мастер лекарь, чтобы лечить!
— Да, сэр Вирьян.
— Иди. Как хворь из тела выгоню, тебя верну — обтереть, переодеть, постель сменить. Это уж без меня…
— Конечно, сэр Вирьян, — дерзко встряла старшая горничная. — С вами и не
— Интересно — почему, — судя по голосу, вопрос маг задавал себе, но Вруля приняла его на свой счёт.
— Не знаю. Может, в рабстве что сделали.
— Ничего. Она ж даже не целов… Вот те раз, когда успела? Ладно, Вруля, ты иди. Иди, я тебя позову.
— Хорошо, господин мой.
Дверь с тихим хлопком затворилась, и Дуня вновь открыла глаза. Гость сэра Л'рута некоторое время постоял в безмолвии, потом сел на краешек кровати — из титана, что держит на плечах если не небо, то хотя бы потолок, он превратился в среднестатистического великана.
— Ну, здравствуй, малышка.
Он было собрался откинуть тёплый плед, но Дуня отпрянула, натягивая одеяло едва ли не на нос. Маг раздражённо вздохнул.
— Ты как? Вылечиться хочешь?
— А вы приставать не будете? — слабо откликнулась пациентка.
— Всегда мечтал изнасиловать труп, — доверительным голосом сообщил Вирьян, напоминая заключённого сто сорок четыре, когда тот живописал свои «преступления». — Я в душе некрофил, но все эти века скрывал.
— Века?
— Ладно-ладно, я всего на пяток лет старше твоего сэра Л'рута. Но маги, как и женщины, о своём возрасте лгут… хм, привирают немного. Кто мне поверит — в мою мудрость, силу, — если мне и пятидесяти нет?
— Я не труп, — вернулась к прежней теме разговора Дуня.
— А, ну да, — согласился чародей. — Ты — знойная, горячая красотка.
— Я не знойная и не красота.
— Зато горячая, что вулкан. Малышка, у тебя тридцать девять и два. И если я не ошибся с диагнозом, воспаление лёгких и бронхит разом. Скоро в этой постельке и впрямь будет труп, и я осуществлю давнюю мечту.
— Не смешно, — оценила девушка. — Что мне делать?
— Расслабься и не мешай, — пожал плечами Вирьян. — Могу тебя уверить: сексуальная магия доступна только женщинам. Мы, мужики, всё как-то традиционными, одобренными общественной моралью и церковью методами работаем.
Он спустил с Дуниных плеч одеяло и коснулся рукой груди, вторую просунул под спину. Ничего эротического в его действиях не было, скорее он напоминал аппарат для прогревания лёгких. Будучи ещё школьницей, девушка дважды схватывала пневмонию и знала, с чем сравнивать. Как и при лечении зуба, от пальцев мага потекло тепло, быстро переросшее в жар — вот и отыскалась саламандра, атакующая замок. Тело взмокло — дождь в метро и платье из мороси. Так просто, так легко объяснить бред…
— Всё, — чародей укрыл пациентку обратно и поднялся.
— Постойте.
— Да?
— Если вам не больше сорока, то откуда мастер Лучель знает вас? Судя по разговору, он умер более двух веков назад…
— А я, наивный, полагал, что ты хочешь сказать мне «спасибо», — маг направился к двери. — Есть у меня свои профессиональные секреты.
— Но?
— Тебя следует переодеть. Если я начну ими делиться, то снова заболеешь, — отрезал Вирьян и вышел.
— Спасибо, — поблагодарила пустоту Дуня. Отчего-то девушка не ощущала за собой вины. Что-то вновь насторожило её в беседе. И это «что-то» не позволяло
Дуня, зло пыхтя, брела по мрачному замку. Вообще-то, как она уже успела отметить, владения сэра Л'рута не были пронизаны скорбью и холодом, от них не веяло траурным унынием, как то представлялось по школьным экскурсиям, урокам истории и утверждению реконструкторов от литературы и жизни. Конечно, в разряд весёленьких дворцов сказочных или современных принцесс он тоже не попадал, однако поселиться в нём, немного усовершенствовав кое-что, даже прежняя Дуня не отказалась бы.
В замке имелась отопительная система. Да, неидеальная — кто-то мёрз, кутаясь в пледы и шали, а кто-то истекал потом от жары, — но всё же она существовала. Ведь не будь её, на вторую или третью зиму каменная громада раскатилась бы на отдельные валуны. Вентилировались помещения тоже неплохо, что, впрочем, Дуня пока не оценила по достоинству. Да и от спёртого воздуха она никогда не страдала.
Особенно мрачным замок тоже не выглядел. Цветные витражи веселили душу: когда зимнее солнце стучалось в окна, по коридорам беззаботно скакали красные, золотые, синие и зелёные зайчики. Там, где не хватало ни их, ни света, зажигали факелы и лампадки, последние — нередко зеркальные. Стены скрывались за гобеленами, раскрашенными полотнами, драпировками и картинами, с центральной галереи, из-под золочёных рам, с больших портретов внимательно и строго наблюдали за обитателями замка предки господина и хозяина — род Л'рутов был древним и богатым. Несмотря на утверждение Вирьяна, что потомки тех, кого охранял мастер Лучель, склонны к глупостям, своим наследием они распоряжались с умом (насколько уж смогла разобраться Дуня): если господам не хватало своего, они всегда находили толкового и верного управляющего, который не дозволял роскоши довести себя до нищеты, но и жить по-человечески не мешал. Украшать замок — тоже. Ведь не только жить, но и работать хорошо, когда на сердце тепло, а в глазах радость. Помимо того, украшения — это ещё и статус, метка, что хозяином здесь не бедняк. К такому и люди, и деньги побегут. У господина на первом месте была забота о родных, подданных, ну и о себе, разумеется.
Коридоры, комнаты и лестничные пролёты заставили сухими, а кое-где и живыми цветами, повсеместно стояли — Дуня до сих пор не верила — кадки с экзотическими растениями. Говорили, что в тех покоях, куда простую полотёрку не допускали, дом сторожили статуи. Утверждали, что красивые. Честно признать, девушке очень хотелось на них взглянуть, но пока не отыскались ни время, ни смелость.
Полы, даже в каморках прислуги, старались застелить коврами и циновками, соломенными или сплетёнными из ивовых прутьев. И прочая, прочая, прочая… Нет, этот замок сам по себе не был мрачным, разве что иногда, ближе к вечеру, тёмным. Но вот если к этому приложить плохое настроение…
Настроение Дуни хорошим сейчас не отважилась бы назвать не только властная госпожа Вруля, но и самовлюблённая златовласка. А какое может быть настроение у человека, вытянутого среди ночи на чёрную работу? Отвратительное! Ну, что бы сэру Л'руту не перенести официальный приём на послезавтра? Зима пока не кончилась, народу в гости заявится немного. Или хотя бы сегодня не дебоширить! Однако господа на то и господа, чтобы не спрашивать разрешения у прислуги. В итоге, бесконечно недовольный Рыжик с трудом растолкал Дуню в тот час, когда те, кто ещё не лёг, уже не ложатся.