Поле под репу
Шрифт:
— Гад!!! — с чувством выпалила Дуня.
— Кто из нас? — не поняли близнецы.
К их повседневной одежде прибавилась частично знакомая экипировка: облегающие перчатки, наборные пояса, повыше обычные с небольшими кошелями для «полезных в быту» мелочей, капюшоны, легко скидываемые и столь же легко прячущие длинные волосы. Пусть в прошлый раз братцы обошлись без всего этого, сомнений не вызывало, что турронцы не впервые так облачаются и сегодня ночью они займутся тем, чем по их словам они не занимаются. Кражей.
— Все! — оценила подготовку девушка.
— А почему
— С соучастником по убийству его величества встретилась.
— Где?! — встрепенулись «эльфы».
— Обойдётесь, — отрезала подопечная. — У нас другая проблемка. Отряд стражи. Идёт за мной.
— Тебя ни на мгновение одну оставить нельзя! — рявкнул в ответ Уголь. — Что ж ты за девица-то бедовая!
Как и с менестрелем, Дуня не нашлась с ответом от возмущения.
— Побойся богов, Ненеше! — вступился за девушку брат. — Лес нас просила с ней прогуляться? Просила. Сам отказал. Да и уж если на то пошло, не она к нам навязывалась, а ты к ней прицепился! Сам заварил, сам и расхлёбывай кашу! Понял?!
— Ладно, ты прав, — развёл руками Уголь.
Дуня не была уверена, что за такую помощь стоит благодарить, потому промолчала.
…Жирафы неспешно прогуливались средь колышущейся на ветру травы, настолько длинной, что высокие тонконогие животные и изредка попадающиеся деревья казались маленькими и приземистыми. Издали, разумеется. Вблизи ни тем, ни другим не было равных — метров девять в холке и на сантиметров двадцать повыше стволы. Таких не могло существовать в природе! Что подчёркивал внешний вид и животных, и растений: от листвы рябило бы в глазах, не имей кроны чётко просматриваемого рисунка, а по ярко-оранжевым бокам жирафов цвели огромные васильки.
Трава, в целом, была самой обыкновенной, желтовато-зелёной.
Дуня стояла у границы степи… или, наверное, саванны. Где ещё водятся жирафы пусть и необычной раскраски? То, что сама девушка оказалась вне их территории, определялось легко: землю под ногами устилал ковёр из мелких округлых листочков, перемежающихся небольшими пушистыми солнышками цветов, в каком-то шаге за спиной болтливо шелестел, а иногда старчески скрипел или плаксиво подвывал лес — здесь на равных встречались деревца-малютки и развесистые лопухи, не уступающие в размерах жирафам, оградками выстроились кустарники, дозорными башнями наблюдали древесные гиганты-общежития, похожие на фикусы, подвесными мостами раскачивались лианы. Видимо, джунгли. Но столь же безумные, как и саванна — телевизор никогда не показывал их сине-фиолетовыми.
От сумасшедшего разноцветья у Дуни закружилась голова: чтобы не упасть, девушка перешагнула границу — и тотчас к нарушительнице бдительным таможенником наклонился жираф. Вместо рожек шевелились васильки. С них сыпалась пыльца. У Дуни засвербело в носу — и, не удержавшись, она чихнула. После чего проснулась.
Девушка обнаружила себя там, где её оставили турронцы: в корнях дуба не дуба, но обладателя продолговатых резных листьев и густых нижних веток, сухих и ломких, образующих естественный и вполне удобный шалашик на одного-двух человек. Подушкой родная сумка, подстилкой какой-то мелкий лесной мусор,
Она потянулась, нечаянно сломав скорлупу шалашика, и выбралась наружу. Утро. Близнецы всё ещё не вернулись. Что ж, Дуня их подождёт. У неё есть к ним серьёзный разговор.
…Как и «просила» неведомые силы девушка, братья резко передумали оставаться в гостинице при музыкальной харчевне и решили прогуляться на ночь глядя. По понятным причинам Дуня не имела ничего против, хотя и предпочла бы схорониться под кроватью — странница подозревала, что после езды на муле набьются мозоли, которые позволят сидеть на раскалённых сковородках и вечном льду без одежды. Да и мотало на толстобоком животном сильнее, чем в троллейбусе в час пик.
Будто почувствовав страдания и безмолвные молитвы подопечной, «эльфы» спешились всего в каких-то десяти километрах (по прикидкам Дуни) от опасного селения и повели коней, мула и девушку в лес.
— Неплохое местечко, — они остановились на поляне, большую часть которой занимал дубообразный шалаш или шалашеподобный дуб.
— Для чего? — удивлённо простонала Дуня. Она снова подвернула ногу (всё ту же), рассадила колени и локти, а напоследок схлопотала по лицу веткой, когда доверчиво беспечно приблизилась к опекунам.
— Для ночлега, — хмыкнул Уголь.
— Но за нами гонятся!
— И будут гнаться, — «успокоил» его братец. — Им и в голову не придёт, что мы не улепётываем во все лопатки. Да и поколдовали мы немного.
Действительно, перед тем как свернуть с наезженного тракта в придорожные кусты, оба близнеца запнулись. Так как это произошло в одном и том же месте, Дуня подумала о колдобине или коварном камне, потому обошла подозрительный пятачок — с её-то тапочками только пальцы расшибать, а, оказывается, турронцы следы заметали.
— К тому же теперь в городе и стражи поменьше, и занята она поисками беглых преступников… Грех не воспользоваться, — вновь заговорил Уголь.
— Воспользоваться? — не поняла Дуня. — Чем? И для чего?
— Обстановкой. Для работы.
— Вы же утверждали, что не занимаетесь этим!
— Чем?
— Кражами.
— А-аа, кражами, — Уголь покачал головой. — Не занимаемся. Или, — он всё-таки соизволил замяться. — Или, скажем так, целенаправленно не занимаемся. Но наша профессия, к сожалению, иногда… хорошо-хорошо, достаточно часто требует, превращает нас в воров. Но только при острой необходимости — если имеется другой путь, мы стараемся выбрать именно его хотя бы потому, что обычно он и проще, и безопасней.
— И проще, и безопасней, — передразнила Дуня. — У меня сложилось впечатление, что проще другой путь как раз таки не искать, а ваше понимание безопасности явно не пересекается с моим.
— Первый блин всегда комом, — флегматично пожал плечами «эльф».
— Первый? — поразилась несчастная. — Вы, что же, предлагаете, хм, испечь другой? Снова пойти с вами на дело?
— Почему нет? — Уголь обернулся к брату. — Линн, что скажешь?
— Хороший опыт, Ненеше, — кивнул второй турронец.