Поле под репу
Шрифт:
— Хороший опыт?! — взвилась Дуня. — Вам недостаточно того, что меня разыскивают за убийство короля, а вас — за пособничество в оном? По-моему, вы психи. И с какой такой радости я с вами связалась?!
— С той, что тебе было совершенно нечем заняться, — с улыбкой напомнил Уголь.
— Что-то мне подсказывает, — девушка постучала костяшками пальцев по лбу — как и ожидалось, череп отозвался гулкой пустотой, потому странница не стала вдаваться в подробности. — Что-то мне в ухо кричит: это не повод становиться преступником. Есть же и другие способы зара…
— А что ты умеешь?
Дуню
— Полы мыть, — всё же сумела выдавить бедняжка. Не оттого, что имела желание говорить, а потому, что внимательные глаза «эльфов» требовали ответа.
— А ещё?
— Ещё?
Действительно, а что она умеет ещё? Она уже задавалась этим вопросом, но не очень-то искала на него ответ, так как очевидный и самый простой, лёгкий был найден без раздумий, сразу — ни-че-го. И тогда он её устроил, такой неприглядный, однозначный — ведь Дуня всё ещё надеялась на неведомого спасителя, обязательно принца и безусловно обожателя. Да и Сладкоежка, заботливый друг и защитник, находился рядом, в какой-то мере оправдывая эти надежды. Но теперь пришла пора найти настоящий ответ, хотя он может и оказаться таким же… Нет, не может. Это — тот самый лёгкий путь, за который она мгновение назад выговаривала опекунам. Пора потрудиться, немного подумать головой.
Что она умеет? Мыть полы? Да. Уже да. Чистить грязные котлы и сморщенную репу. Слушать, открыв рот, удивительные истории. Читать запоем книги, живя чужими чувствами, мечтами, чаяниями. Тратить всю повышенную стипендию на эти книги. Получать эту стипендию, так как она умеет и учиться… или, скорее, умеет соответствовать ожиданиям родителей и школьных учителей, бывших одноклассников — все они видели в ней, Евдокии Лебедевой, только отличницу и никого более. Вот и получали, что искали.
А ещё? Ещё Дуня умеет, правда, не очень хорошо, почти плохо веселиться с друзьями, а когда никто не слышит…
— Петь! — вскинулась девушка. — Я умею петь!
На небе звёзд не сосчитать, Жемчужин в море не собрать, В сраженьях счастья не сыскать, Хоть силишься порой…Голос испуганно дрожал, с каждым тихим словом умирая, прячась за безликой немотой и возрождаясь, чтобы закончить куплет, поставить точку. Потом вторую и третью — как и перед «весёлым» городом, Дуне мешал страх раскрыться. Да и воспоминание о том, чью песню она сейчас перевирала, играло не последнюю роль.
— Красиво, — оценил Линн. — Но стоит быть смелее, пой громче. — Турронец бросил быстрый взгляд на брата.
— Ага. Легенда — что надо! Но поработать придётся — на публике за такую манеру исполнения тебя просто-напросто съедят.
— Легенда? — не поняла Дуня. — Какая легенда?
— Твоя. На ученика чародея, уж прости, ты не похожа — любой мало-мальски разбирающийся в вопросе человек увидит, что в тебе нет и толики волшебных сил.
— Спасибо, — кисло поблагодарила Угля девушка. А ведь она, несмотря на события последних месяцев, верила, что вот-вот к ней
— Да почему ты сопротивляешься?! — раздражённо и как-то неожиданно зло рявкнул «эльф». Линн нахмурился, изумлённый не меньше подопечной. — Мы время теряем на заведомо пустой болтовне! Упускаем момент! Ведь ты же хочешь, всей душой хочешь присоединиться к нам. Ты даже тогда, когда мы лезли за Девой-хранителем, на самом деле хотела войти в дом, а не сидеть перед ним на лавочке…
— Может быть, — не стала спорить Дуня. — Приключения манят. Но на расстоянии. Я уже знаю, чем они закачиваются.
— Могут закончится, — уточнил турронец. — Да и что с того? Зато будет весело, интересно. Чего ты боишься? Мы тебя подстрахуем, всему научим. Или… — ему, кажется, пришла в голову новая мысль. — Или ты полагаешь, что мы тебя бросим? Но… Как ты себе это представляешь? Как мы бросим в беде мою жену?
— Что?!! — хором поразились слушатели.
— Э-ээ, будущую жену, — поправился Уголь. В своих словах он ничуть не сомневался.
— Ненеше?
— Выходи за меня замуж, Лаура, а?
— Ненеше!
Женишок посмотрел на брата и, вздохнув, махнул рукой — мол, была не была!
— У Линна схожее предложение. В смысле, ему тоже хочется видеть тебя законной супругой.
— Что ты творишь, Ненеше?! — возмущению второго «эльфа» не имелось предела.
Дуня молчала. Это что же такое получается? За почти двадцать лет… Ладно, почти восемнадцать, если считать того карапуза из песочницы… За почти восемнадцать лет никого ни даром, ни с доплатой не интересовала, а за последние недели две-три «заманчивые» предложения так и сыпались, словно где-то прорвало её личный рог изобилия. И это — без учёта кухонных свах из замка сэра Л'рута! Или просьбы выйти замуж столь же подвержены стадному эффекту, как и всё прочее? Один подумал, другой озвучил, третьему тоже приспичило? Но Вирьян-то далеко. Да и приглядывался чародей к девушке подольше…
— Скажешь, я не прав? Ты бы ещё пару веков тянул!
— Не твоё дело, — дёрнул щекой Линн, но ничего отрицать не стал. Более того, он серьёзно посмотрел на Дуню: — Лес, я и впрямь хочу позвать тебя замуж.
— И? — только и выдавила жертва матримониальных планов. — Что вы предлагаете делать мне дальше?
— Выбирать, — пожали они оба плечами.
— Из вас? — всплеснула руками несчастная. — Ненеше, Линн, вы же на одно лицо! Я понимаю, кто из вас кто, только потому, что вы сами того хотите!
— То есть ты… это означает, что ты, в целом, согласна?
Девушка попыталась покачать головой — ничего подобного она в виду не имела, к тому же мотивов братьев странница не понимала. Желай они соблазнить подопечную, уже давно бы это сделали. Или попробовали бы сделать. Потому Дуня, прежде всего, нуждалась в объяснениях, однако прыткий Линн помешал их затребовать:
— Бери обоих, — он улыбнулся — одновременно и виновато, и насмешливо, и просительно. — Нам турронцам можно, а ты… Уверяю, мы сделаем всё, чтобы тебе понравилось. Конечно, от традиций, воспитания трудно уйти, но… Традиции и воспитание ведь разными бывают. Мы тебе о своих расскажем. Тебе будет весело.