Полечу в пропасть
Шрифт:
— Зачем я нужна тебе? — решив сменить тему, на полном серьезе спросила я. — Я не верю в этакие штучки, которые обычно говорят девушкам.
Он посмотрел на меня исподлобья, и мне уже хотелось выкрикнуть: «да, я не так маленькая девчонка».
— Ты осталась такой же, какой была в детстве, — задумчиво произнес парень, у меня едва не отвалилась челюсть. — Ты до сих пор умеешь постоять за себя.
— Ну, извини, какая есть, — сказала я, стараясь не обращать внимания на его завораживающие, зеленые глаза.
—
— Я… Я… — неведомая волна захлестнула меня; ранее я всегда умела контролировать себя, в независимости от обстоятельств, но, похоже, это исключение.
Адам уставился на меня, в ожидании ответа.
— Я не говорила, что ты мне нужен.
Он хмыкнул.
— Ты же меня вспомнила, — сказал парень, я сначала не поняла, что он имел в виду. С этими обстоятельствами я совершенно забыла об амнезии, об аварии. Память будто вновь покидала меня.
— Ты прав, — вздохнула я. — Ты всегда был прав. Я действительно скрываю свои чувства. Ты действительно мне нужен
Парень был ошарашен этим признанием.
— Ты прав, — повторила я, — я хочу уехать с тобой.
* * *
Сейчас мы едем вперед. Я не спрашиваю куда, мне это совершенно неважно. Адам сидит за рулем, а я, тем временем, рассматриваю его.
Когда я смотрю на него в свете солнца, мне кажется, что он ещё никогда не был так красив. Его глаза завораживают, а его сосредоточенное лицо тем более.
Что-то я отвлеклась.
— Я чувствую твой взгляд, — сказал он, из-за чего я невольно прыснула со смеху.
И знаете, я не скучаю. Ни по родителям, ни по сестре, ни по своей школе, мне абсолютно всё равно.
Я вижу перед собой Адама, и мне достаточно этого, чтобы понять, что я не одна. Что у меня есть опора. Что у меня есть мой любимый человек, которого я не устану ждать вечность, которого я не устану ждать всю свою последующую жизнь.
От того, что он со мной, мне сразу становится хорошо. Я будто освобождаюсь, опускаю свои барьеры, и то, что ограничивало меня всё это время — исчезает, и я, наконец-таки, могу вздохнуть полной грудью, не боясь при этом, что не смогу скрыть свои чувства от окружающих.
Я хочу жить, потому что знаю, что он
и
есть
моя
жизнь.
— Почему ты ничего не спрашиваешь?
— А что я должна спрашивать? — недоуменно спросила я.
— Ну, например, куда мы едем… А вдруг я маньяк и хочу украсть тебя? — я рассмеялась с его предположения. — У меня есть одно местечко, — сказал он.
— Местечко? — я игриво поиграла бровями.
— Знаю, звучит глупо, — покачал головой Адам. — Но я уверен, тебе понравится.
—
Он притянул меня к себе, но не отворачивался от дороги. Не хотелось его отвлекать, да мне и этого не надо. Смотреть на его сосредоточенное лицо — это уже подарок. В нем всё идеально. Его русые, красивые волосы, мягкая кожа, алые губы, сильное телосложение. Но в нём внешность не главное. Такое чувство, что передо мной всё ещё тот двенадцатилетний мальчик, которого я полюбила.
Я побежала. Мне страшно. Почему же всё так сложно?
Рухнув на землю, я заплакала. Так хочется закричать, так сильно, чтобы весь мир услышал меня.
— Дженн, это ты? — окликнул меня такой знакомый голос.
Мне хотелось почувствовать себя в его объятиях, но я пронзительно закричала:
— Оставь меня!
Мне хотелось одиночества. Я должна быть в одиночестве. Не надо рассказывать ему о моих проблемах. Во всем виновата только я, не нужно, чтобы ещё и он знал об этом.
— Дженн, — Адам подошёл ближе, я вытянула руки вперед, тем самым показывая, чтобы он не подходил. Но он ослушался.
— Что случилось? — спросил он, в его голосе было сострадание и надежда на то, что я расскажу ему.
— Адам, всё в порядке, — сказала я, — просто хотелось побыть одной, — продолжала отмахиваться я.
— Ты плачешь, — он не спрашивал, он всего лишь утвердил это.
— М-м… — я не могла этого отрицать, но мне всё равно не хотелось, чтобы он считал меня слабой. — Это просто эмоции, — я махнула рукой, словно плакать для меня — сущий пустяк.
Но он знал меня намного лучше, нежели бы мне хотелось. Он знал о моих принципах, приоритетах, о моей мечте. А также Адам знал, что я никогда не плачу.
— Ты же знаешь, что это не так, — заметил он, — родители опять поссорились.
Я безмолвно ответила: «да», разрыдавшись ещё больше. Парень вздохнул и, сев рядом со мной, обнял меня.
Адам знал, что я не хочу слушать его слова о сочувствии и о том, как он сожалеет. Он знал, что я просто хочу успокоиться. А его объятие — это единственное, что мне было нужно.
Я посмотрела на него, сквозь пелену слёз. В его глазах не было ни жалости по отношению ко мне, ни сочувствия. Я увидела там любовь и ласку.
Он прижал меня покрепче к себе.
— Я боюсь, что они разведутся, — рассказала о своих догадках я, не удержавшись от всхлипа, — это так сложно. Я люблю их обоих.
Ещё несколько секунд, и я готова опять заплакать, но он, словно предчувствуя это, поцеловал меня в лоб. Его губы избавили меня от боли.
— Не бойся, Дженн, — успокаивал он, — ничего не бойся, — он убрал слезу с моей щеки, и я улыбнулась, почувствовав его прикосновения.