Полет дракона
Шрифт:
Фэй находился на холме, на левом фланге китайских полков в составе небольшого конного отряда.
Сражение началось неожиданно. Из-за разлетающихся клочьев тумана, прорезанного лучами утреннего солнца, раздался низкий нарастающий гул. Тысячи лошадиных копыт били в упругую, высушенную ветрами землю. Противник, рассчитывая на туман и неподготовленность китайцев, шел на прорыв.
Взревели боевые трубы, колыхнулись знамена, и сотни арбалетчиков неслышно проскользнули вперед, сквозь ряды неподвижно стоящих воинов. Опустившись на одно колено, они
Разорвав туман, лавина всадников вылетела прямо на боевые порядки китайцев.
Небо потемнело от тысяч стрел, заслонивших солнце, и в жуткий крик хунну вплелся другой резкий, воющий звук. Это несли смерть свистящие стрелы. Китайцы заслонились щитами, но многие из стрел достигли целей, и ужаленные ими солдаты, хрипя и судорожно хватаясь за глубоко застрявшие жала, валились в мокрую от утренней росы траву.
В ответ раздались сухие щелчки арбалетов.
Крики, стоны, лязг мечей и лошадиное ржание повисли над долиной. В воздухе потянуло запахом крови.
Фэй, дрожа от нетерпения, рванул с места коня, и понесся туда, где алебардщики уже рубились с конницей хунну. С ходу он ворвался в самую гущу дерущихся. За ним, по пятам, неотступно следовали два телохранителя. Главнокомандующий Ли Гуан-ли, исполняя приказ Сына Неба – беречь своих воспитанников, приставил к нему двоих рослых, хорошо обученных воинов. Они едва поспевали за прытким молодым офицером.
Прямо на Фэя летели три всадника, вооруженные копьями
Увернувшись от удара копьем, Фэй молниеносным ударом меча поверг его владельца на землю. Второго нападающего свалил телохранитель. Третий, промахнувшись, пронесся мимо.
Фэй, побывавший во многих передрягах, еще никогда не участвовал в таких сражениях. Опасность угрожала ему одновременно со всех сторон. Несколько раз он был на волосок от гибели.
На мгновение, в водовороте схватки он увидел Жуна, который с несколькими молодыми офицерами отбивался от наседавших на них кочевников.
«Должно быть, нелегко ему…без сноровки…» - Успел подумать Фэй, но людской поток понес его дальше.
Накал боя достиг своего предела, когда китайские воины взяли уцелевших кочевников в кольцо.
Все эти люди могли бы жить в мире и согласии, но, повинуясь велениям времени и темному, животному зову ненависти и злобы, они убивали друг друга, обагряя горячей человеческой кровью землю, подарившую им жизнь.
Воинов хань-жэнь было больше, и они были лучше обучены.
Часть хунну взяли в плен. Их ожидало рабство и тяжелые работы. Остальные рассеялись. Их преследовали и добивали.
В азарте погони Фэй ворвался в становище кочевников. Здесь уже вовсю шел погром. Среди опрокинутых шатров и перевернутых кибиток Фэй, к своему удивлению, увидел нескольких женщин. Их немногочисленных защитников быстро перебили, а женщин повели к обозам.
Огибая один из шатров, Фэй краем глаза успел заметить брошенный в него камень. Фэй успел уклониться, рванул коня в сторону нападавшего, и поднял меч.
Прижавшись спиной к колесу
«Ты можешь убить ребенка хунну?» - Вспомнил Фэй своего друга. – А ведь, могут и убить, если его здесь оставить».
Фэй бросил меч в ножны, наклонился и, схватив мальчишку за шиворот, посадил его впереди себя. Тот, было, рванулся, но, почувствовав стальную руку офицера, затих.
Возвращаясь к обозам, Фэй натолкнулся на телохранителей, в пылу сражения потерявших своего подопечного. Такой проступок грозил им серьезным наказанием, и облегчение, озарившее их лица при виде Фэя, было вполне понятно.
Откуда-то сбоку вывернулся Жун, и радостно бросился к Фэю – живой!
– Ты не ранен? – Поинтересовался Фэй.
– Хвала Небу, миновало! А этот у тебя откуда?
– Мальчишка? – Да, похоже, сиротой остался. Пускай поживет у нас. Пригодится на побегушках.
Жун удивленно пожал плечами, и офицеры в сопровождении телохранителей двинулись дальше.
Когда они следовали небольшой лощиной, Жун неожиданно наклонился к Фэю и сильно толкнул его плечо. Одновременно правую руку Фэя обожгла резкая боль. Офицер и мальчишка хунну, потеряв равновесие, полетели на землю. Морщась от боли, Фэй поднялся на ноги. Предплечье его правой руки пробила стрела.
– Он - там! – Крикнул Жун телохранителям, указывая вверх на скопление камней.
Солдаты развернули коней и бросились в погоню за стрелявшим.
Спешившись, Жун осмотрел рану, и покачал головой. Застрявшая в предплечье стрела была китайской.
– Глубоко вошла - самим не справиться. Потерпи до обоза.
– И как ты заметил? – Спросил Фэй, придерживая окровавленную стрелу в положении, в котором она причиняла ему наименьшую боль.
– Наверное, Небо помогло. Я как раз смотрел вверх, когда там появилась эта рожа. Что-то подсказало мне: стрелять будут в тебя.
Мальчик, все это время стоявший рядом с лошадью Фэя, бежать не пытался.
Жун помог товарищу взобраться на лошадь, посадил мальчика к себе, и все трое направились к обозу.
Поздно вечером, когда Фэй, ослабевший после операции и потери крови, лежал у себя в палатке, Жун заботливо прикрыл его одеялом и сообщил:
– Солдаты никого не нашли. Стрелявший как сквозь землю провалился.
Фэй слабо улыбнулся:
– Сегодня ты спас мне жизнь. Подумать только! А я когда-то начистил тебе физиономию…
– Нет худа без добра. – Ответил Жун.
– После той драки отец пригласил учителя, и мы хоть чему-то научились.
Фэй не знал, что всесильный министр, провожая своего сына в дальний поход на Запад, напутствовал его такими словами: «Запомни, сын мой! Где бы ты ни был, ты обязан заботиться о господине Ли и его друге. Наша семья осталась жива только благодаря господину Главному Советнику. Мы в неоплатном долгу перед ним и его семьей. Запомни это на всю свою жизнь».