Полет дракона
Шрифт:
Зрители подбадривали их громкими криками.
Самнит напал первым.
Фракиец уверенно встретил удар меча своим круглым щитом и, извернувшись, легко зацепил серпом левую ногу самнита. Показалась кровь.
Римляне одобрительно загудели.
Кружение и ложные выпады в поисках уязвимых мест противника продолжились.
Наблюдая схватку, Ли и Фэй, сами искушенные бойцы, не находили в ней для себя ничего нового.
Технику бойцов составляли несколько простых, но весьма отточенных долгими тренировками приемов. Скорость их исполнения, на взгляд ханьцев, оставляла желать лучшего.
– Смотри: они плохо
– Заметил Фэй.
Ли молча кивнул головой.
Наблюдая за схваткой, они полностью перестали обращать внимание на римлян, которые выкрикивали советы бойцам и всячески старались поддержать своего.
Бой между тем становился все ожесточеннее.
Гладиаторы уже успели нанести друг другу несколько серьезных ранений но, невзирая на них и обильно текущую кровь, отчаянно пытались переломить схватку, каждый в свою пользу.
– Отвлекись от них. – Тихо сказал Фэй. – И посмотри на зрителей.
– Что? – Не понял Ли.
– Взгляни на римлян. – Повторил Фэй.
Ли обвел взглядом слившиеся воедино лица беснующейся толпы, и сразу все понял.
Травля зверей, и ожесточенная схватка гладиаторов разбудила в глубинах человеческих душ самые низменные чувства. Глаза, горящие жаждой крови, сладострастно раздутые ноздри, нервное ожидание зрелища чужих страданий, свист и дикие возгласы, все здесь свилось в один адский водоворот торжествующего зла.
Приветливый римлянин, стоящий слева от Ли, что-то исступленно кричал, вытаращив обезумевшие глаза.
Крови! Крови!! Крови!!! – Вопила каждая клеточка его искаженного лица.
Творящееся на арене действо свершалось во имя этих диких, противных человеческому естеству чувств.
В своей стране ханьцам доводилось быть свидетелями немалого количества жестоких зрелищ и казней. Многие преступления карались мучительными наказаниями. Но, они всегда были следствием войны, либо, сообразно своему времени, воплощенным в них понятиям справедливости и правопорядка.
Никому из путешественников и в голову не приходила мысль о возможности сознательного и узаконенного пробуждения самых омерзительных тварей, дремлющих в тайниках человеческой души.
Справедливости ради следует сказать, что история Древнего Китая так же знала примеры проявления садистских наклонностей у отдельных личностей, но они никогда не произрастали дурным сорняком в общественном сознании подобно тому, как это произошло в Древнем Риме.
Продвинутые души в италийском государстве всегда протестовали против зла, пустившего на их земле пышные корни.
«Человека – предмет для другого человека священный – убивают ради потехи и забавы; тот, кого преступно было учить получать и наносить раны, выводится на арену голый и безоружный: чтобы развлечь зрителей. С него требуется только умереть». – Писал римский философ и драматург Сенека Младший, видевший в кровавых гладиаторских играх дикое извращение нравов.
Зашедший как-то в амфитеатр Сенека, в полуденное время, в перерыве между представлениями, был потрясен тем, что для утоления жажды крови редких, оставшихся на скамьях зрителей, на арену выпускали неподготовленных и, практически, беззащитных людей для обоюдного убийства:
«Случайно попал я на полуденное представление, надеясь отдохнуть в ожидании игр и острот – того, на чем взгляд человека успокаивается
Но, обратимся к тому, что происходило на арене. Фракийцу, тем временем, удалось сбить самнита с ног. Одна рука поверженного гладиатора была перебита и повисла безжизненной плетью. Он упустил свое оружие, но продолжал отчаянно сопротивляться, пытался здоровой рукой перехватить изогнутое острие меча, неумолимо тянущееся к его горлу.
Наконец, силы покинули несчастного, и меч врага замер у его сонной артерии.
Он откинул голову на песок и, прося пощады, немым жестом отчаяния поднял вверх руку с вытянутым указательным пальцем.
Победитель-фракиец, тяжело дыша, обвел взглядом зрителей.
– Убей! Убей!! Убей!!! – Исступленно скандировала потерявшая человеческий облик толпа.
Зрители, все как один, вытянули вперед руки с опущенным вниз большим пальцем. Побежденный самнит был приговорен.
Ли не видел, как фракиец быстрым движением меча перерезал горло поверженного гладиатора. Чувствуя, что холодок ползет вдоль его спины, он не мог отвести глаз от женской половины зрителей.
Выражение дикой, ничем необъяснимой жестокости, на лицах миловидных женщин, самой природой предназначенных для, материнства, и милосердия, было, пожалуй, самым страшным зрелищем в его жизни. На какое-то мгновение он разом увидел Нити Жизни над головами зрителей. Они не были серебряными. В багровых сполохах, цвета сырого мяса, извивались тонкие красные черви.
Ли затошнило. Он повернулся к своим спутникам, и чуть заметным движением головы приказал им следовать за ним.
Служители арены, в масках бога загробного мира, и его спутников, тем временем, раскаленным железом прижгли ногу убитого гладиатора, проверяя, остались ли в нем признаки жизни. Затем железными крючьями уволокли с арены бездыханное тело.
– К сожалению, сегодня будет только три поединка. А публика хочет получить полное удовольствие. Без этого, самнита, могли и пощадить. – Решил продолжить свои пояснения римлянин с приветливым лицом но, повернувшись к иноземцам, обнаружил, что те уже покинули амфитеатр.