Полет в глубину
Шрифт:
— Ну и? — подбодрила Вика.
— Там остаются дырки. Путники могут в них попадать. Особенно если знать, где они находятся, и прицельно туда двигаться.
— Понял, но… не понял, — Торик взъерошил волосы. — Давай рассуждать от обратного. Что будет, если хлебная крошка угодит в этот самый бывший глаз?
Зоя передернула плечами:
— Что-то мне не по себе. Давай все же называть их по-человечески: асинхронными сингулярностями, ладно?
— Давай. Итак, крошка попала в сингулярность… этой шпротинки. И что?
— Ну, смешно же! — Зоя прикрывала рот рукой, но уголки глаз ее искрились смехом. — Диссертацию такую надо написать: «О некоторых особенностях обхода сингулярностей импортных шпрот». Никто не знает что там, внутри черных дыр. Но есть много теорий насчет этого.
— Ч-черт. Точно же! А я все вспоминал, где слышал про сингулярности. Именно — черные дыры, которые в космосе, а не те, что на месте глаз.
— Сингулярности могут быть где угодно. В космосе, в турбулентностях при полете самолета или движении торпеды, я уж не говорю о квантовых явлениях… Но вообще это просто математические абстракции, такие же как бесконечность, фрактальность, дробная размерность пространства или разрывы производных. Но если… — Зоя надолго замолчала.
— Эй, ты где опять?
— Я… прикидываю, какую систему дифуравнений лучше использовать, чтобы удержаться на краю сингулярности, а потом медленно сползать в нее. У тебя есть листок и ручка?
— Конечно.
Через пять минут.
— Вик, давай я тебе помогу с посудой. Мне кажется, у нее это надолго.
— Эй! Я все слышу!
Глава 2. Скорость движения
Март 2001 года, Город, 35 лет
— Хо-хо! Ничего себе! Загорел-то как! Откуда приехал?
Стручок тепло обнял Торика, постучал по спине и широко улыбнулся в ответ:
— В Италии был. Там солнца — во! — он провел рукой выше головы. — Даже зимой. Зато конкуренция маленькая, а то летом на курортах не протолкнешься.
— Опять на автобусе?
— Зачем? В этот раз как белые люди — самолетом. Насмотрелись всего!
— Здорово! Расскажешь что-нибудь?
— Не знаю, сегодня времени мало, надо еще в одно место успеть. Лучше пока ты поделись, что там у вас наметилось, а то я по телефону мало что понял.
— Светиться не хочется, сам знаешь.
— Знаю-знаю, все правильно. Потому и приехал. Ну так что — вы куда-то пробились?
— Еще нет, но собираемся. Мы набрали на двоих уже довольно много погружений и порой наблюдали странные вещи.
— Странные? Какого рода?
— Обычно видишь события из твоего прошлого.
— А тут из будущего? — усмехнулся Стручок.
— Нет, не так. Мы видели то, чего никогда не было и быть не могло.
— Бред какой-нибудь?
— Очень похоже. Но подача реалистичная. Зоя, например, видела третью сестру.
— М-м…
— Олег, у них в семье две дочери — Зоя и Лиана. Все. Других сестер нет и никогда не было. А тут она видит, как сидят отец, Лиана, Зоя и… еще одна Зоя. По-твоему, это не странно?
— Теперь понял. Такое невозможно.
— Но она видела все так же достоверно, как обычно.
— Получается, мы имеем доступ не только к реальным воспоминаниям, но и… куда-то еще? Как в фантастике?
— Пока не знаем. Зоя сейчас придумывает средство передвижения.
— В смысле?! Занялась дизайном автомобилей? — Стручок приподнял одну бровь.
— Да ладно тебе! Нет, она провела мощное исследование, чтобы найти способ перемещать путника…
— Кого?
— Ну, того, кто погружается, «погруженца», мы для краткости называем его путником.
— Насколько я понимаю, при погружении он и так проживает какую-то сцену и там как-то сам движется?
— Правильно. Но теперь мы пытаемся его из этой сцены подвытащить и перегнать в ближайшую соседнюю.
— Зачем?
— Есть обоснованное подозрение, что во многих случаях иначе туда никак не попадешь.
— Это такое следствие из…
— Да, из модели пространства души.
— И… как успехи?
— Пока все только в теории. Зоя пишет программу с учетом всей этой хитрой математики.
— Послушай, только честно: ты сам понимаешь, как это делается? Она тебе объяснила?
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Главное, чтобы она это понимала, — сказал наконец Торик. — А я всегда готов экспериментировать.
— Ну… аккуратней там. Внутренняя чуйка мне подсказывает, что такие фокусы для мозга — как оверклокинг, разгон процессора на компьютерах. Может, и не сломается, но на режим выходим уже точно нештатный.
— «Вся наша жизнь — икра», как поют перед началом «Что? Где? Когда?» Ну что, расскажешь теперь что-нибудь о поездке?
* * *
Стручок посмотрел на часы.
— Что бы тебе такое… А, вот, — он привстал и расстегнул пиджак, открыв пряжку ремня. — Ремень, который я теперь ношу. Скажешь: «очередная китайская подделка с вьетнамского рынка»? А вот и нет. Скажешь: «купил в дорогом бутике и теперь хвалишься»? Опять не попал.
— Заинтриговал! — Торик подвинулся поближе и приготовился слушать.
— Ремень этот прямо при мне сделал огромный, просто нечеловеческих размеров негр в самом сердце Сицилии. Жалко нет его фотки, тебя бы впечатлило. Мужик офигенно колоритный: огромный во всех измерениях. Не жирный или тучный, но высокий, плотный и невероятно широкий. Представляешь? Это как взять борца сумо, убрать весь жир, надуть его немного, как матрас, и покрасить матово-черным.
— Представляю. Эдакая махина. А вокруг что?