Полет в глубину
Шрифт:
— Да? Такое только ты можешь оценить. Тогда можно условно сопоставить скорость в четыре километра в час.
— Образно говоря, сейчас мы научились не просто сидеть на месте ровно, а уже немножко ходить.
— Надо же! Это работает!
Торик взглянул на нее чуть пристальней. Щеки слегка раскраснелись. Глаза с неровно покрашенными ресничками широко раскрыты и блестят. Нос слегка морщится от улыбки, а кулачком правой руки она легонько постукивает себя по ноге, на которой сидит. Так вот как выглядит момент триумфа Зои. Хочется сказать ей что-нибудь ободряющее.
— Ты молодец, Зоя! Все рассчитала правильно. И тут
— Перестань меня смущать! — она покраснела и прикрыла рот рукой, но в глазах светилось искреннее счастье. — Ну да, да, я сама до последнего не верила, что получится. Одно дело — строить модели, играть в математику, выводить системы дифуравнений, писать программы, что-то там про себя придумывать. И совсем другое — как поведет себя реальный живой организм и… Ох, не привыкла я еще говорить о таком. Как отзовется душа, воспримет ли наше воздействие.
— Мне нравится это «как в душе твоей отзовется», — улыбнулся Торик. — Ну что, теперь твоя очередь ходить по снам пешком? С какой точки начнем?
— С того детского погружения, про лошадку! Мне даже интересно, куда я попаду, если начнем от нее. Попробуем?
— Обязательно!
Глава 3. Комплексные числа
Май 2001 года, Город, 36 лет
В давние времена не только лошади, но даже пешеходы легко обгоняли первые автомобили — неуклюжие, ревущие, плохо управляемые и не имевшие тормозов. Чтобы превратить их в нечто достойное, понадобились десятки лет труда, причем сотен людей. Торик и Зоя работали вдвоем. И всего за пару месяцев добились впечатляющих результатов.
Теперь, когда перемещение в пространстве души хотя бы в принципе оказалось возможным, они решили улучшить его практическую сторону. Поначалу они попробовали увеличивать скорость перемещения, повышая частоту воздействия. Это помогало, скорость перехода из текущей сцены в другую постепенно росла. Но они не спешили, увеличивали скорость постепенно, поскольку мозг человека никак не был подготовлен к таким фокусам, а значит, с ним могло произойти буквально все что угодно.
В итоге они подошли к интенсивности один импульс коррекции на десять обычных. Если принять аналогию Торика, сейчас они уже не шли пешком, а ехали на машине со скоростью шестьдесят километров в час. Перемещение стало быстрее, но проявился новый эффект — укачивание, совсем как в авто на высокой скорости, если смотреть не вперед, а вбок, особенно с непривычки.
Сказывалось, что при погружении путники никак не управляли тем, куда смотрят. К тому же в различных сценах путник мог находиться в очень разных положениях. При плавных, медленных «перетеканиях» сцен сознание успевало перестраиваться, а при быстрых — уже нет.
* * *
Дальше — больше. При ближайшем рассмотрении пространство души действительно оказалось анизотропным, то есть в одном направлении «ехать» было легче, в другом — труднее. В принципе, это неудивительно, ведь даже в обычном мире машина ведет себя очень по-разному, когда едет в гору, с горки или, скажем, по болоту. С этим уже ничего не поделаешь. Зато Зоя научилась косвенно отслеживать текущее положение путника в пространстве души и теперь прямо из программы могла оценивать реальную скорость перемещения
Постепенно они научились достаточно уверенно двигаться в любом направлении. Не везде удавалось удержаться, зато, если программа «чувствовала», что путник попал в «масло», она слегка повышала напряжение, добавляла разность фаз, и скорость восстанавливалась. Так что путник все равно двигался, не теряя направления, а не просто безвольно висел в пустоте, как раньше. Впрочем, попадались и непреодолимые участки, тогда их приходилось «объезжать» — ну, так и автомобиль тоже не смог бы въехать по вертикальной стене дома.
Обе карты пространства души — для Торика и для Зои — наполнялись подробностями. Там были «города» — области, нашпигованные точками погружений, «горы» — те самые непреодолимые участки, куда «умный не пойдет». Были свои «моря» — здесь ничто не мешало перемещаться, но ни одной точки погружения не находилось, и «болота» — здесь скорость падала так сильно, что даже усилия программы не могли ее компенсировать. Сначала Торик полагал, что такие места тоже лучше обходить, как и горы. Но потом Зоя в одном из таких «болот» внезапно обнаружила «кочку» — редкую точку погружения, недоступную никак иначе.
Словом, они исследовали свои новые миры, стараясь как можно лучше изучить то, что находится внутри. Они оба помнили вопрос Вики о граничных условиях, но пока работы и так хватало, и они не пытались двигаться к границам пространства. К тому же оставались опасения: мало ли что может ожидать путников там, на границах души.
* * *
Июль 2001 года, Город, 36 лет
— Наконец-то, неуловимый ты наш! Где пропадал на сей раз?
— Ты не поверишь, — Стручок даже привстал. — Мы так прикипели к Италии, что опять туда ездили. Причем нет ощущения, что смотришь одно и то же: Италия такая разнообразная, что приезжаешь в новый регион, а кажется, будто в другую страну.
— Надо же! Сегодня мы вроде бы никуда не бежим? Давай сделаем заказ, и ты мне все в подробностях расскажешь. Ты очень хорошо передаешь атмосферу — я слушаю, будто сам побывал там.
— Да ладно! А в школе у меня по сочинениям всегда тройки были.
— Как это?
— Очень просто. Русичка терпеть не могла, когда свои мысли выписываешь. Именно свои, а не те, что полагается по курсу литературы. А я, как ты понимаешь…
— …склонен говорить то, что думаешь?
— Вот-вот. И тогда, и теперь. Девушка! А можно ваше меню посмотреть?
* * *
— Придумал. Расскажу тебе про один наш ужин.
— Отлично.
— Приятно, когда у тебя дома целых две открытых террасы. Пусть даже этот дом — твой лишь на несколько дней. Нижняя терраса — «культурная», она выходит на приморский городок. А верхняя — «дикая». Чтобы попасть туда, нужно пройти сквозь кухню, подняться на двадцать ступеней и выйти на каменную площадку.
Олег даже глаза прикрыл, сосредоточившись на приятных воспоминаниях.
— Заберешься туда и каждый раз изумляешься дикости огромных каменных глыб над головой: терраса глубоко врезана в скалу. Хлипкая сеточка, обещающая минимальную безопасность, только усиливает смятение. Периодически там и сям стекают тоненькие струйки песка, когда в горах пробегает мелкий зверек или остывают камни, нагревшиеся за долгий знойный день.