Полет в глубину
Шрифт:
* * *
Похоже, теперь мне придется жить здесь. Интересно, что происходит снаружи? Хотя… не особо и интересно. Ладно. Это далеко не худший вариант. «Наступил и оказался в пустоте…» было бы хуже. Эх… «Бил-бил Иван Царевич Царевну-лягушку об пол, так и не превратилась она обратно в лягушку. Пришлось есть ТАК». Вот и мне придется жить ТАК.
* * *
Мой привычный мир полностью меня устраивает. Мне все равно, что там, во внешнем мире. И есть ли вообще этот самый внешний мир или это лишь сон, который мы видим, пока спим? Реальна
Бабушка за окном пронесла ведро воды или мне так показалось? Вряд ли она на это способна даже физически. Значит, вкралась поправка по фазе? Мне все равно.
* * *
Никогда не думал, что человеку может быть настолько одиноко в обществе себя самого. Всегда полагал, что я для себя — лучший компаньон и собеседник. Возможно, так и было бы, если бы тот, второй «я» мог отвечать или хоть как-то реагировать на действия первого. Здесь же мне взаимодействовать не с кем. Мы же не разговариваем с героями фильмов, пока их смотрим.
* * *
А мне даже нравится мое новое положение. Вот уж спрятался так спрятался. Да, пейзажик здесь довольно однообразный, зато уж тут меня точно никто не побеспокоит. Ни одной души. Ни единой.
* * *
Или нет? В моем статично-динамичном мире мне грезится что-то новенькое. Или я просто раньше не замечал этого? Какая странная шутка, но при этом… такое знакомое ощущение. Близкое. Теплое. Я хочу… никогда не делал здесь ничего подобного, но вдруг пытаюсь заговорить. Всего одно слово. Понимаю, что у меня здесь нет не только глаз, но и рта, чтобы сказать хоть что-нибудь. Но ведь я научился поворачивать несуществующую голову на несуществующих плечах, верно? Кто помешает мне издать звук несуществующим горлом?
Я напрягаюсь, тужусь и выталкиваю из себя не слово, а какое-то невнятное сипение: «С-с-с-сохя». Одновременно в голове эхом-шепотом возникает совершенно отчетливая мысль: «Зоя?» Отлично, значит, сипеть не придется. Достаточно просто «громко думать».
— Зоя?! — еще раз с растущей надеждой беззвучно шепчу я, и имя ее звучит здесь как тень молитвы.
И странная штука вдруг замирает, вздрагивает и разворачивается прямо в воздухе внутри Двудомика. Неужели это и правда она?
Глава 27. Свет и тьма
Мы встретимся там, где влюбленные ждут своей участи
Мы будем две светлые полупрозрачные сущности
Беспечные странники, яркие вспышки сознания
В центре всего мироздания…
(песня «Мы встретимся там» группы «Лакмус»)
Бесплотный голос прошептал-выдохнул только одно слово:
— Зоя?
Ни за что бы не поверила ему, сочла бы мороком и подумала, что мне чудится. Но вот это теплое ощущение почти родного присутствия… Нет, Темный Кружень ощущался совсем не так, перепутать их столь же невозможно, как прикосновение цветка и гарь пушечного залпа. И я решилась ответить:
— Да. Торик, это ты?
Я не знала, как это делается,
— Я не знаю.
— Как это?
— Не знаю, сколько от меня осталось. Не понимаю, что случилось. И главное: откуда здесь ты?
— Торик, тебе надо отсюда выбираться. У меня очень мало времени. Я боюсь, Стручок с минуты на минуту меня отсюда вытянет и мы даже не успеем поговорить.
— Как ты здесь… Откуда? Разве это возможно?
— Торик, все потом. Послушай меня. Случилась… авария. Отключили электричество, а ты остался здесь.
— Да я уже понял. Но знаешь, мне здесь даже нравится. Я могу…
— Торик, подожди. Все очень серьезно. Ты сейчас в больнице…
— Нет! Ты же видишь: я в Двудомике!
— Перестань! Это не игра. Твое тело сейчас в коме. Врачи не смогли вывести тебя из этого состояния.
— Ну да, как видишь, мое сознание — здесь.
— Вижу. Проблема в том, что там ты долго не протянешь. Услышь меня. Твое тело медленно умирает. Тебе надо вернуться.
Все это время белая полупрозрачная сущность не висела на одном месте, а словно ерзала, порой частично просачиваясь сквозь стену.
— Знаешь… — интонаций в шепоте по-прежнему не было, но я все равно ощутила его растерянность и отрешенность. — Я сначала очень хотел отсюда вырваться. Место здесь хорошее, но я устал от однообразия.
— Ну конечно! Давай выбираться!
— …а потом понял, что не хочу.
— Как же так? Это из-за… нее?
— Тебе рассказали о моем Большом Позоре? Нет, там я просто попался на удочку хищнице, как полный кретин. Мне некуда возвращаться. Меня не ждет там ничего хорошего.
— Как ты можешь так говорить! У тебя отличные друзья. Ты даже не представляешь, что нам пришлось устроить, чтобы я смогла до тебя добраться. Мы работаем круглые сутки все вместе, как единая команда, только чтобы тебя спасти.
— Да не надо меня спасать. Мне и здесь хорошо. Знаешь, здесь можно летать даже без движителя. Рук и ног у нас нет, но здесь хватает лишь твердого намерения. Смотри.
Он проталкивается сквозь стенку домика, и я перестаю его видеть. Но почти тут же он показывается в окне — все та же полупрозрачная сущность. Он летит над землей по саду мимо своего домика, мимо цветов и деревьев и при этом смеется от счастья. Смех шепотом, без интонаций, воспринимается откровенно жутко: так мог бы смеяться улей разумных пчел. И вот Торик снова просачивается — теперь внутрь — и зависает рядом со мной. Все это время толстый мальчик на скамейке продолжает играть.
— Видела? Наконец-то все сбылось! Теперь все именно так, как у меня уже много раз было во сне. Я лечу над дорожкой, над кустами сирени, бесплотный и невесомый, мне даже дышать не нужно.
— Чувствуешь себя Суперменом?
— Ну… практически да!
— И вот это — твой рай?
— Ну… — повисает неловкая пауза. — Я попал сюда почти случайно. Мне просто хотелось спрятаться, укрыться в глубине. И это место… ну уж точно не хуже других.
— Торик, но это же все ненастоящее. Пойми, это лишь иллюзия, а не жизнь. И даже не вечная иллюзия. Потому что когда умрет тело, рассеется и путник. А душа твоя — да, она останется, вечная и неизменная. Будет вечный музей уже завершенной жизни. Музей, в который никто и никогда не придет.