Полет звезды
Шрифт:
— Маменькин сыночек!
Это описание вызвало на губах Тони улыбку.
— Сдается мне, вам он не очень-то нравится, этот мистер Рейнолдс? — произнес он, смеясь.
— Не то чтобы… Просто нам кажется, Мария заслуживает гораздо лучшего, — поспешила ответить Руби. — Мы как раз сегодня говорили с ней о том, что ей нужно…
— Руби! — прервала Опал свою сестру. — Скажем просто, что пока Мария предпочитает свободу.
Свободу! Это желание было ему знакомо. Однажды он уже был женат и теперь, зная, что это такое, тоже предпочитал свободу.
Правда, позже, лежа в своей новой
Ворочаясь на накрахмаленных простынях, Тони подумал, что и Мария лежит сейчас одна в соседней комнате и, возможно, тоже не может заснуть.
Подобные мысли не удивляли его. Ночью всегда тобой овладевают мрачные думы. Скоро рассветет. И день снова вступит в свои права, принося с собой здравый смысл, который помогал Тони в его одиночестве и бродяжной жизни на протяжении последних лет.
И как только он опять увидит перед собой бесконечную полосу дороги, в лучшем случае завтра, в худшем — в среду, он забудет об этой загадочной женщине, чьи губы гонят прочь, а сапфировые глаза умоляют остаться.
Его разбудил аромат кофе. Он быстро принял душ и спустился в кухню, где завтракали Опал и Руби. Марии не было.
— Доброе утро, Тони, — кивнула ему Руби, отводя глаза.
Тони удивленно взглянул на нее, недоумевая, что могло измениться за ночь, что она стала так неприветлива.
— Доброе утро всем, — бодро ответил он. — Вы выпьете со мной еще по чашечке этого ароматного кофе?
— Конечно! — Опал встала со своего места.
— Нет, нет, сидите! — быстро сказал Тони. Он облокотился на кухонный столик. — Я прекрасно устроюсь здесь, если позволите.
Руби кивнула и улыбнулась. Тони почувствовал себя легче от этой улыбки. Но тут сестры переглянулись, и улыбка сползла с лица Руби так, будто на нее обрушились невзгоды всего мира.
«Интересно, что же произошло?» — подумал Тони. Ни о чем не спрашивая, он налил себе чашку горячего черного кофе, подсел к столу.
— Мария уже уехала на работу?
Он надеялся, что кто-нибудь подбросит его в город.
— Я ее сегодня не видела, — ответила Опал.
— Я тоже, — покачала головой Руби, — возможно, у нее была запланирована встреча на утро. Ты видишь ее машину? — обратилась она к сестре.
Та отдернула светло-голубую занавеску и посмотрела на улицу.
— Машина еще здесь.
«Значит, Мария ушла пешком и ни слова не сказала своим хозяйкам», — подумал Тони. Интересно! Вчера вечером у него сложилось впечатление, что они близкие подруги. Похоже, это не совсем так.
— Хочешь яичницу с беконом? — спросила Руби. — Еще у нас есть вафли. Можно подогреть и их.
— Кофе вполне достаточно. — Тони не хотел злоупотреблять их добротой, к тому же не был уверен, что сможет в полной мере расплатиться за все. Починка грузовика будет стоить недешево — один из основных недостатков такого рода колесных средств, — а Мика берет только наличными, как, впрочем, делал и сам Тони.
Сейчас, когда куча денег ушла на рождественские
— Но тебе нужно поесть. — Руби выглядела удивленной. — Хороший завтрак — начало хорошего дня.
— Ну, что-то хорошее обязательно должно быть, — ответил он, осматривая кухню и задерживая взгляд на тостере. — Хлеб у вас есть?
— Белый или домашний черный? — спросила Руби, доставая из хлебницы и тот и другой.
— Черный. — Отходя от стола, Тони взял из ее рук буханку. — Я все сделаю сам.
— О, позволь Руби помочь тебе. Она скучает по таким хлопотам, — заметила Опал. — И я тоже. У Руби два взрослых сына, у меня один. У меня еще две дочери и четыре внука. Сейчас нам часто вспоминаются те дни, когда мы жили все вместе и целый день проводили в заботах о своих детях.
— А вы обе напоминаете мне мою мать. Я самый младший из пяти детей, и единственный мальчик.
— Что же заставило тебя выбрать жизнь на колесах, вдали от семьи?
Этот вопрос был задан не Опал или Руби, а Марией, которая внезапно появилась на пороге.
— Они привыкли к этому, — ответил Тони, обратив внимание на то, что сегодня Мария выглядела как-то ярче. На ней были надеты коралловый топик и темные шорты. Поверх топика накинута рубашка с крупными разноцветными квадратами в тон топику и шортам. Тони острым взглядом художника уловил в облике Марии безупречный вкус. Очень стильная женщина!
— Даже твоя мама? — продолжала расспросы Мария, подходя к холодильнику. Она достала апельсиновый сок и, взяв из шкафчика стакан, налила себе немного.
— Даже она. Она знает, что я задыхаюсь дома. Я живу так с тех пор, как мне исполнилось двадцать шесть. Уже восемь лет.
Тони отдал хлеб обратно Руби, и она положила нарезанные кусочки в тостер.
Мария облокотилась о кухонный столик и, потягивая сок, спросила:
— Где ты обычно путешествуешь?
— Везде. Хотя мне больше по душе север страны, но я был и во Флориде, и в Бостоне, и в Новом Орлеане.
— Мария родилась и выросла в Новом Орлеане, — заметила Руби.
Тони улыбнулся.
— В Новом Орлеане мне нравится Французский квартал. Работа там идет всегда очень хорошо. Не знаю, что это, атмосфера, что ли, такая особенная!
На мгновение лицо Марии просветлело и смягчилось. Слова Тони разбудили в ней самые приятные воспоминания. Ей не хватало ее родины.
— Почему ты переехала в Техас? — спросил он.
В это время готовые тосты выскочили из тостера наружу.
— Я люблю васильки, — задумчиво сказала Мария, имея в виду, что василек — символ этого штата. Тони это ни о чем не говорило. Допив сок, Мария поставила стакан в раковину. — Ладно, мне пора бежать. До вечера! — Она направилась к двери.